Казаки сами пишут свою историю

Братья казаки!
Любой народ , живущий на планете Земля имеет свою историю. Она бывает писаная или устная, переведённая в анекдоты или облитая ненавистью завистливым противником народа. Но бывает история, которая потерялась во времени, которую или забыли записать или потом уничтожили предусмотрительные победители независимого и самостоятельного народа. И тогда появляются легенды, передёргивание фактов и замена одних понятий на понятия выгодные для кого-то в определённый отрезок времени.
Так случилось и с казачьей историей. История независимого народа, самобытного, древнего, имевшего свою государственность, сведена к домыслам партийной пропаганды того правящего режима, что захватил казачьи земли, установил свой образ жизни (неприемлемый для казаков) и низвёл самих казаков до уровня изделия № 2, которые должны только «служить, служить и служить» (Петь. Пить, Плясать — 3 П). Начиная с Петра 1(времени оккупации большинства казачьих земель), правящая власть, хоть и считалась с казаками, как с военной силой и самобытным народом, но ненавидела его пуще турок, французов и немцев, вместе взятых. Были уничтожены все письменные свидетельства и источники казачьей независимости — договоры Московских царей, Польских королей, Турецкого султана, Персидского шаха, Молдавского господаря, Крымского хана, Венгерского короля, Литвы великой с казаками. Из станичных правлений были изъяты все символы самостоятельности и независимости казачьих государств: Донского, Запорожского, Гребенского, Яицкого, Сибирского, Волжского, Астраханского. Казакам ещё разрешили жить в своём кругу привычной жизнью, но пропагандисты и лекторы ускоренно стали насаждать свою (чужую для казаков манеру проживания (похабную) и свою религию (мировозрение), которые значительно отличались от традиционно казачьей, о чём и говорил в своём известном воззвании к казакам Кондратий Булавин: «Нам до черни дела нет. Нам дело до бояр, которые неправду делают. Идите к нам нагие и босые. Будут вам кони и ружья. Мы стоим за старую веру и за дом Пресвятой богородицы. И за вас, за всю чернь. И что бы нам не впадать в эллинскую веру...». Казаки хотели жить, как жили веками, от своего мира и по своим законам. А Московское государство где преобладало мировозрение рабов (кацапов), было для духовной жизни казака очень далеко. (Я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак).
Да, подвигам казаков нет места и в одной громадной книге и, даже, не в одной. Их столько, что ни один народ мира с казаками в сравнение не сможет вступить. Казаки взяли для русского царя Измаил,они и в средней Азии и на Кавказе первыми были и в Сибири и на Дальнем Востоке. 60 тысяч только Донских казаков ушли воевать с Наполеоном и только 18 тысяч их вернулась назад. (оскудив свой народ мужчинами, возложив на казачек всю тяжесть выживания и воспитания детей, - царская власть ничего казакам не дала в замен). И в награду за победы над Наполеоном и на Кавказе, и с турками, в 1837 году по высочайшему Императоскому указу казачий народ был низведён до уровня простого воинского сословия.
Братья казаки, наша писаная история по большей части уничтожена и фальсифицирована. И чёрное называется белым и простые человеческие отношения, когда мужчина поднимает свой дом, любит жену, детей, уважает предков и хранит природу и землю, - называют национализмом. Когда требование правящей власти «стать бессловесными обезьянами» оказывает духовное сопротивление казаков, и за что пропаганда сразу обдаёт казаков слюной ненависти, - практика каждого дня.
Но Мы живы. И Мы сами пишем свою историю, восстанавливаем её, чтим и помним. И пусть Казаки не нужны никаким другим народам — ни немцам, ни евреям, ни неграм. Мы нужны друг другу. На том и стоим.
Братья казаки, я прошу Вас написать, оставить на память нашим потомкам, нечто важное о том что Вы знаете о своём хуторе, станице, народе уже сейчас. Потому что после нас, может и некому будет записать. Пусть это будет попытка современными казаками живым словам повлиять на события современной жизни.
Я же предлагаю, для зачина, фрагменты воспоминаний казаков, Собранные Донским музеем о событиях кровавого 1992 года в Приднестровье, написанные простым языком, простыми казаками, практически — взгляд из окопа.------------------------------------------------------------------------------------------------

Естественно, что история казачества во всех её проявлениях - главная тема изучения и отражения для Музея истории донского казачества. И в этой связи особенно актуальна работа но документированию текущих событий возрожденческого казачьего движения.

Одной из наиболее драматических страниц возрожденческого казачьего движения стало участие казаков - добровольцев в вооружнённом конфликте в Приднестровье, когда многие казаки откликнулись на , призыв самопровозглашённой Приднестровской Молдавской Республики,, (ПМР) о помощи.

Данная публикация представляет собой выдержки из воспоминаний трех участников событий. Воспоминания носят дневниковый характер и были написаны в 1992г. сразу по возвращении из Приднестровья.

Для публикации выбраны эпизоды с описанием боёв под Кошницей, являвшихся кульминационной точкой вооруженного противостояния.

Сопоставление трех рассказов об одном событии интересно тем, что они освещают его как бы с нескольких точек. Мемуаристы одномоментно находясь в разных местах и в силу должностных различий обладая разной информацией, описывая свои наблюдении и впечатления, дают читателю более объемное и многогранное представление о происходящем.

Материал собран и подготовлен к публикации Г.А. Довгалевой.

--------------------------------------------------------
Котов Геннадий Петрович, родился 28 ноября 1960г в местечке Маркулешты в Молдавии в семье военнослужащего. В 1977г. окончил 8 классов в Маркулештах и поступил е речное училище в г.Касимове Рязанской области, которое окончил в 1979г. С 1979г. по 1981г. служил в Воздушно-Десантных войсках. В 1992г. окончил исторический факультет Ростовского государственного университета. Женат, отец троих

детей. В 1990 году участвовал в военных действиях в Южной Осетии; в 1991-92г.г. - в Приднестровье; в 1993г. - в Боснии. В феврале 1993г. погиб под Твртковичами в Боснии, когда, командуя отрядом казаков, попал в засаду.

Котов Г.П.
Ранним утром 13.12.91 молдавские полицаи на нескольких автобусах пересекли Днестр по мосту напротив Дубоссар и разоружили пост приднестровских гвардейцев. Пленных затолкали в автобусы и продолжили путь к городу. Последним постом перед Дубоссарами был "круг" ГАИ. Здесь несли службу три приднестровца: капитан гвардии Владимир Щербатый, гвардеец - русский Александр Патергин и молдаванин старшина милиции Юрий Цуркан. Они-то и встали на пути ночных "гостей". Первым погиб Александр, прошитый очередью из. автомата. Вторым пал смертельно раненый Юрий. Владимир сопротивлялся несколько минут, поливая, пулеметным огнем выскочивших из автобусов полицаев. Окруженный, полностью блокированный в "скворечнике" он отстреливался до тех пор, пока ему не подбросили "черемуху'. Временно ослепшего, его в упор расстреляли разъяренные полицаи, а затем выбросили со второго этажа на асфальт. Это было уже третье вооруженное нападение Кишинева на Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР), заявившую о своей независимости.

Итак, пролилась кровь. В тот печальный день я находился в Волгодонске. На следующий день я выехал в Приднестровье. В Тирасполе встретился с донцами и кубанцами, приехавшими одновременно со мной 16 декабря. Мы были первыми казаками в ПМР: походный атаман Кубанской Рады Александр Бабков, его адъютант Сергей Б., кубанец из Курганинска Александр Шестаков, ростовчанин из Доломановской станицы Анатолий Шкуро, белокалитвенец Валерий Приданников и я, волгодонец Геннадий Котов. Так и началось наше, казачье, присутствие в Приднестровье.

Из Кочиер в ночь на 11 марта на сторону защитников ПМР перебежал бывший сотрудник дубоссарской полиции, который сообщил, что военное ведомство Молдовы совместно с министерствами внутренних дел и национальной безопасности готовят полномасштабную вооруженную акцию против приднестровцев по всему протяжению пока еще намечающейся линии фронта. Задача войск Кочиерского плацдарма: с помощью полтора десятка бронетранспортеров и артсистем при поддержке местных волонтеров силами ОПОНа перерезать стратегическое шоссе Каменка-Тирасполь севернее Дубоссар... Разведка гвардии подтвердила данные перебежчика...

День 12 марта поистине сумасшедший. Я почти не отхожу от телефона и рации - приказы, донесения, сводки сыпятся как из рога изобилия. А они, увы, неуспокаивающие. А именно: полиция Молдовы выдала волонтерам 79 автоматов и 40 пистолетов, добытых в складах Кочиерского полка гражданской обороны. К переброске на левобережье готовы 600 опоновцев, рота патрульно постовой службы из Бельц в количестве 120 полицаев, 90 групп из самых различных полиций Молдовы. 50 специально подготовленных террористов. Полицаями и волонтерами командует комиссар полиции Рачула, отрядами полиции особого назначения - Гамурарь, тот, что еще 13 декабря вел 0П0Н на пост гвардейцев. У противника 25 БРДМ, 1 бронетягач, 14 БТРов. Кроме того, в городе действуют сотрудники разведки министерства национальной безопасности Молдовы, в районе Дубоссар обнаружены агенты 7-го отдела МВД Молдовы, в селах Роги. Маловатое, Кочиеры, Пырыта из местного населения формируются диверсионно-террористические группы, которые будут работать совместно с МВД и МНБ Молдовы. В общем радоваться было нечему...

Однако на заводе ЖБИ, где мы каждую минуту ожидали нападения из Кочиер и прорыва через плотину, которую противник обстреливал из крупнокалиберных пулеметов и 20мм пушки БТР, ночь прошла сравнительно спокойно. Но мы тогда еще не знали, что главный удар будет нанесен не севернее, а значительно южнее Дубоссар...

ния из Кочиер и прорыва через плотину, которую противник обстреливал из крупнокалиберных пулеметов и 20мм пушки БТР, ночь прошла сравнительно спокойно. Но мы тогда еще не знали, что главный удар будет нанесен не севернее, а значительно южнее Дубоссар...

...По поручению походного атамана я отбыл в Тирасполь на встречу с представителями правительства и президента ПМР. Все вопросы были решены довольно быстро... После обеда я должен был встретиться с черноморскими казаками и договориться о совместных действиях, но никто ничего конкретного не знал, а Кучер, атаман Черноморского казачьего войска, отбыл неизвестно куда. Зато в штабе войска вдруг засуетились, казаки куда-то заторопились, получая автоматы и патроны. Причина их тревоги стала ясна, когда я прочел депешу из штаба гвардии о переправе противника в районе Пырыта-Кошница. Нетрудно было догадаться, что здесь захвачен плацдарм. Неожиданно в тылу у защитников Приднестровья оказались 300 опоновцев с бронетехникой и минометами...

... Естественно, я не мог далее оставаться в Тирасполе, и спустя час я уже докладывал Ратиеву о результатах поездки...

...На Кошницком направлении уже 6 часов шел бой. Ратиев послал на помощь гвардейцам глинновскую сотню и всех вооруженных казаков моей сотни. Остальные поехали в гвардию получать оружие. Процедура эта затянулась, а когда, наконец, вся сотня была вооружена, получили сообщение о том. что дорога в Глинное перерезана вышедшими в тыл нашим казакам бронетранспортерами 0П0Н...

...Из сообщения Пресс-Центра ПМР: "15 марта предпринимались отчаянные попытки перерезать основную коммуникационную связь Тирасполь-Дубоссары в районе Дороцкое-Погребы". За этими сухими строчками официального органа при Президенте ПМР - тяжелые и кровопролитные сражения с многочисленным и более высоко подготовленным в боевом отношении ОПОНом Молдовы. Но по порядку.

Воскресный день 15 марта выдался на редкость солнечным и сухим. В такие дни большинство горожан едут на дачи, копаются в земле истосковавшись по ней за зиму. Крестьяне - в поля. Но из Кошницы появились не трактора, а БТРы. И сопровождали их не труженики мира, а "рабочие" войны - опоновцы. Навстречу им выдвинулись гвардейцы и казаки, чьи позиции были достаточно укреплены за ночь. Однако, с первых же выстрелов стало ясно, что удержаться не удастся -больно не равными были силы. Представьте: казаки с "Сучками", без гранат, с ограниченным количеством патронов против бронетехники и отлично вооруженных и, главное, экипированных опоновцев - титановые полусферы и стальные каски, армейские и специальные бронежилеты до колен, обладающие огромной убойной силой "Калашниковы" в 5,45 и 7,62мм различных модификаций. Я сам видел, как попадающие в бегущие фигурки противника пули не приносят ему никакого вреда. И все это при поддержке минометов, артиллерии, крупнокалиберных пулеметов ДШК и КПВТ в 12,7 и 14,5мм соответственно. Огневой поддержки такой мощи у нас, конечно, не имелось. Появившиеся миноукладчики были слабыми противниками БТРов. Старые морально и физически "гуси" значительно уступали бронетранспортерам в скорости, вооружении, маневренности и, главное, броневой защите. К обеду гвардейцы и казаки оставили позиции почти на окраине Кошницы и, преследуемые противником, кто через низкорослый персиковый сад, кто вдоль посадки по неглубокому кювету, кто скрытно по шоссе, начали отступление к автомагистрали Тирасполь-Каменка. Во втором эшелоне, чуть с краю от дороги, лихорадочно окапывались брошенные на помощь казакам гвардейцы из Рыбницы, Каменки, Григориополя. Большинство из них еще ни разу не были в боях.

...Походный атаман Ратиев нервничал, то и дело связывался по радио со штабом гвардии, требуя огневого и бронеприкрытия. Там, в Дубоссарах, еще не были уверены в том, что наступление из Кошницы не отвлекающий маневр. Поэтому, вероятно, медлили. Но, когда, наконец, поняли, что, напротив, активность противника на Кочиерском плацдарме является отвлекающей, с опозданием бросили к повороту на Кошницу свои резервы. Однако, время было упущено. ОПОН значительно продвинулся вперед. Чтобы не дать противнику развить успех, командование гвардии решило нанести контрудар. Представитель гвардии подполковник Атаманчук не скоро сформировал ударную группу из казаков и гвардейцев и, посадив всех на броню, отправил навстречу противнику.

И вот тут, по-моему, была допущена чудовищная ошибка. Дело в том, что на эту войну переносили опыт военных действий в Афганистане, Карабахе, Осетии те офицеры, кто бывал в тех "горячих точках". На уровне взвода, роты, батальона, в принципе, опыт помогает, но не всегда. Гражданская война в Приднестровье не шла ни в какое сравнение с вышеперечисленными по ряду причин. Утверждаю как участник и свидетель всех этих "заварушек".

Известно, что Приднестровье - край равнинный, с редкими и невысокими холмами, растянутый вдоль Днестра с севера на юг и весь покрыт садами и виноградниками. Гор здесь нет, мелких речушек и пропастей тоже. Сеть дорог развитая, снабжение налажено. Все это совсем не похоже на то, что имеется в названных гористых и труднодоступных районах. В Афганистане, скажем, посадка на бронетехнику, главным образом помогала избежать потерь при подрывах на минных полях. К примеру, экипаж БТРа, БМД, БМП, танка всегда находился под угрозой гибели, ранения или контузии. И тут ничего не поделаешь -служба. Но десант таким опасностям подвергать не хотели, поэтому сажали сверху, на броню, дабы при подрыве или неожиданном попадании они могли быстро рассыпаться, занять оборону и так далее. Однако, это вовсе не означало, что сидящие на броне люди полностью гарантированы от огня снайперов, пулеметчиков, осколков, мин, снарядов, гранат. То есть в каких-то конкретных условиях и следует поступать соответственно обстановке. К сожалению, в тот момент, когда намечался контрудар, командованием гвардии это учтено не было...

В общем, казаки и гвардейцы, сев на броню, бросились навстречу противнику. Но на изгорочке, оказавшись как на ладони, попали под губительный фланговый огонь опоновских БТРов. Пули вражеских пулеметов, естественно, были направлены прежде всего на технику, облепленную нашим десантом. Мгновенно появились жертвы. Контрудар был сорван, десант рассыпался по обочинам дороги, залег и открыл ответный огонь. Наша допотопная техника, пробитая крупнокалиберными пулеметами противника, начала пятиться за взгорочек. И лишь тут, в зоне недосягаемости огня, внутрь были погружены раненые. Неподалеку стали рваться мины батальонных минометов, расшвыривая осколки на сотни метров вокруг.

В окопе у дороги прятался какой-то кубанец, его черная лохматая папаха была здесь, в серо-желтой посадке, нелепой и демаскировала своего хозяина. Казаки имели раненых, люки нашего "гуся" были в крови. Я видел, как побледнели лица многих ребят, впервые непосредственно прикоснувшихся к смерти, ужас войны холодным бесстрастным оком заглянул в глаза казаков...



Откуда-то слева раздались громкие выстрелы, и туда отправились казаки моей сотни Г. Архаров, В. Бурзаница, которому я отдал ради такого случая пулемет, Ю.Гамаюнов, Г. Цыкин и Н.Моргунов. Они ушли и исчезли. Только спустя полтора часа, когда мы уже не чаяли их увидеть живыми, они вернулись. Да еще и с трофеем - вражеским БТРом на прицепе. Выяснилось, что гвардейцы подбили БТР опоновцев на выезде из Дороцкого. Противник попытался уйти в село, но наши казаки преследовали его по пятам и уже на улицах Дороцкого в коротком бою с убегающими опоновцами отбили трофей.

...Интересно, что в тот момент, когда по асфальту, деревьям, кювету щелкали пули, а наши казаки лежали, отстреливаясь, я подумай вроде бы совсем о постороннем: в полевых условиях глупо и, безусловно, опасно носить казачью форму. Тем более, что приходится ползать, бегать, прыгать. И никаких золотых или серебряных погон -только полевые! А то и вовсе без них для удобства. И вообще одежда должна быть непритязательной и прочной, а не только красивой.

Где-то сзади густо затарахтел "Дегтярев" дубоссарского дедунюшки, и мигом противник ответил еще более густой очередью ДШК. Пришлось буквально зарыться в прошлогоднюю листву. Наши "гуси" отвечали вяло и нерешительно, боясь получить в борт свинцовую "пилюлю" из КПВТ. Приказы от командования не поступали, и мы - донцы, кубанцы, гвардейцы, оказались предоставленными самим себе на окраине Кошницы под огнем врага.

...15 марта противник атаковал не только с Кошницкого плацдарма, но и с Кочиерского, хотя и не так активно. Плотину ГЭС опоновцам захватить не удалось, они откатились обратно, закрепившись на окраине Коржева...

Вернусь к боевым действиям у Кошницы, где вместе со своей сотней участвовал в бою против ОПОНа.

Казаки залегли вдоль дороги у въезда в село. Наши "гуси" эвакуировали пострадавших к автомагистрали, оттуда их немедленно отправили в больницы и госпитали. Затем "гуси" подбросили нам подкрепление из моей сотни и тут же отступили под весьма сомнительные укрытия деревьев посадки и персикового сада. Стрельба постепенно утихла. Несмотря на явную удачу, ОПОН почему-то покидать расположение села не решился. Думается, контрудар наш, неудачный, откровенно непрофессиональный с точки зрения военного дела, но храбрый, рискованный, неожиданный для наступающих, смутил противника. Связываться с казаками ему явно не хотелось. Нам предлагалось негласное перемирие. К тому же солнце клонилось к закату, и лезть на ночь глядя в неизведанное опоновцам не светило. Повлияли на его решение и потери. Словом, противник умолк.

Но не тут то было. Теперь мы горели желанием отомстить за раненых и убитых, о судьбе которых мы пока еще не знали. Сконцентрировавшись, мы готовились атаковать опоновцев. Войсковой старшина Моргунов, оставшись за Ратиева, который руководил организацией обороны автомагистрали Каменка-Тирасполь на случай нашего отступления и прорыва опоновцев, отдавал последние распоряжения.

- Что, Гена, думаешь? - кивнул Моргунов вперед.

- Они укрепились на ферме, Николай Сергеевич, и выбить их будет нелегко. - сказал я, понимая, что потерь не избежать, если атаковать с фронта.

- Может попытаемся обойти с флангов? Вон МТС, так через нее просочиться...

Договорить не удалось - из люка "гуся" выглянул командир машины:

- Кто тут у казаков старший?

- Я, Моргунов

- Значит, Вам. Приказ отступать, - доложил гвардеец.

- Почему отступать? Чей приказ? - вскинулся Моргунов.

- Нашего подполковника.

- А Ратиев?

- Я подчиняюсь штабу гвардии, - отрезал командир машины.

Чуть вырвавшийся вперед "гусь" застрочил было из ДШК, но тут же захлебнулся, дернулся и медленно пополз назад.

- Хлопцы, чего стоитэ? Не пиду я дале - пулемет зашло. Давайте до хаты, - из башенки выглянул другой гвардеец.

Без огневой и броневой поддержки атаковать врага глупо, мы начали планомерный отход. И мгновенно противник накрывает кювет, по которому мы, согнувшись в три погибели, пытаемся незаметно отойти.
Что ж, оставить отход в тайне не удалось. А слева, с чердака дома у водонапорной башни, по нам ударил пулемет. Первая его очередь пришлась по асфальту почти на уровне наших голов. Второй не получилось. Я и Архаров "убедили" пулеметчика не стрелять повторно. Казаки открыли массированный огонь по чердаку и вели его столь долго, что я стал нервничать: во-первых, демаскирует, во-вторых, жаль патронов, в-третьих, зачем, если пулеметное гнездо подавлено? Я сорвал горло, пока меня расслышали, но мой чудовищный ор, похоже, сбил тот психоз, который охватил ребят. Огонь прекратился...

Справа вижу Сергея Шляхтина, потного, с грязными потоками по пыльному и смертельно уставшему лицу, сидящего на траве

- Что, брат? - встречаюсь с равнодушным взглядом друга.

- Нога... Подвихнул, видать, - у Сергея два автомата, свой и Зуева.

- Давай руку, - и мы в обнимку продолжаем путь к спасительному взгорочку, за которым зона недосягаемости огня. Слева, впереди и позади нас ползут "гуси", прикрывая броней. Подсаживаю Сергея на броню..

... Вот и спасительный взгорочек, казаки взбираются на броню уже безбоязненно, огонь противника стихает.

- Хлопцы, сидайте, - машет нам гвардеец, и я тоже лезу на броню, ложусь на горячий лист моторного отсека рядом со Шляхтиным.

- Ну, ты как?

- Терпимо... - Сергей молчит, а потом вдруг спрашивает, - Каким ты видишь будущее Дона?

...Мы частенько говорим на эту тему, собственно, мы познакомились и подружились именно на почве обсуждения возрождения казачества, его трагической истории, планов и перспектив...

Поэтому я тут же включаюсь в беседу. Мы оживленно спорим до тех пор, пока не замечаю, что на нас посматривают с опасинкой: не рехнулись ли? Мне стало весело: действительно, как мы должны выглядеть в глазах окружающих, ведя подобные разговоры на краю гибели? Сумасшедшими!...

- Все-е-е! Таке робиться, а воны!... - гвардеец-пулеметчик крутит пальцем у виска и пораженно качает головой в шлемофоне. А может, так и есть? Со стороны, говорят, виднее...

На позициях нас с нетерпением ждет Ратиев. Шум, суета, команды... Главное - организовать оборону до темноты...

Ночь с 15 на 16 марта была напряженной, как, впрочем, и все предыдущие. С минуты на минуту ожидалось наступление противника...

...Утром из штаба гвардии получили подтверждение: "Ночью с 15 на 16 марта на плацдарм в село Кошница введен конвойный полк МВД Молдовы в количестве 1200 человек. Сосредоточено 11 БТРов, которые были передислоцированы на пароме с правого берега Днестра в село Кошница и село Дороцкое. В боевых действиях Молдова использует
большое количество бронетранспортеров и около 7 тысяч опоновцев и волонтеров!. . . "

Над нашими позициями ранним утром пролетел вертолет с опознавательными знаками СНГ. И вскоре мы обнаружили отпечатанное листовками обращение "... К жителям левобережных приднестровских районов". В нем признавалось начало гражданской войны, но обвинялось руководство ПМР, поощряющее взрывы мостов через Днестр, знавшее, что "террористами и казаками-наемниками похищено большое количество вооружения". В этом же обращении объявлялся ультиматум: "Предлагаем в течение 48 часов, начиная с 18 часов 15 марта сего года, добровольно сдать оружие законным органам власти. В противном случае республиканские органы правопорядка предпримут все меры для защиты граждан, независимо от национальности, от бандитского произвола".

...Пришло долгожданное утро 16 марта. Солнечно, ветрено, чуть влажно. И наступает некоторое облегчение: ночью противник атаковать не решился. "Ждет, наверное, когда начнем оружие сдавать опоновцам!" - смоется известный всем маленький "Вжик"! Это настоящий боец. его прекрасно знают и на том берегу, а местные тайные сторонники НФ охотятся за ним. Но он не устрашим: всегда в самых горячих точках и на виду. Словом, молодец!.

С позиций снимается сотня Бойко и отправляется в Глинное. Правильно, казакам второй сотни досталось в этих двухдневных боях, и держали позиции на сутки больше моей. Теперь наша очередь вторые сутки обороняться. Но как раз этого мы и не хотим - наступать, вот что мы задумали с Моргуновым! Осталось только убедить Ратиева провести операцию по нашему плану, ибо слишком уж осторожный Атаманчук вряд ли согласится. Первым, как и положено по службе, к походному направляется Моргунов. Он что-то долго втолковывает Ратиеву, но полковник мотает головой, резко машет рукой, и я понимаю, что операция под угрозой. Иду сам. Вместе с Моргуновым начинаем убеждать Ратиева в необходимости проведения глубокого и неожиданного разведывательного рейда в расположение обороны противника. Сейчас, когда враг предъявил ультиматум, уверенный в победе, моральном и численном превосходстве, наш рейд будет для него ошеломляющим, дух его вряд ли останется столь же боевым. Главное даже не в том, выбьем ли мы противника из Кошницы - скорее всего нет, но то, что ультиматум на защитников Приднестровья не произвел впечатления - это точно и верно будет расценено в Кишиневе.

- Ну раз такое дело... , - походный склоняется над картой.

...После долгих проволочек, наконец, узнаем: в рейд отпущены два "гуся", МТЛБ и наш казачий БТР. Я поначалу сажусь в МТЛБ, потом, узнав, что головным в колонне пойдет "гусь", занимаю место в нем... Ожидание длится слишком долго. Разведка гвардии никак не может определить заминированы подступы или нет. Потом водители и командиры машин тщательно сверяют данные с картой. Наконец, спустя 40 минут, трогаемся в сторону Кошницы Следом за нами, то вырываясь из колонны вправо-влево, то отставая, идет БТР. За ним МТЛБ, в котором ребята из взвода Макарова и гвардейцы. Замыкает колонну "гусь" с казаками взвода Филипцова.

Колонка поначалу крадется, а от изгорочка, когда прятаться, уже глупо, механик рвет машину вперед. Лица казаков сосредоточены, приникли к бойницам - ждем сигнала. Хотя какой, к черту, сигнал, если по нам уже стреляют. Пули весело пощелкивают по броне. Машина делает поворот налево, и перед бойницами правого борта открывается позиция противника. Между домами снуют люди в грязно-синих мундирах с зелеными бронежилетами, одетыми поверх формы, в касках такого же цвета. Ощетиниваемся огнем. Несемся вдоль фермы, из-за стен которой по нам бьют почти в упор. Пока не попадают.

Вдруг страшный удар, взрыв, "гусь" вздрагивает, на мгновение застывает, потом медленно заваливается вперед и влево. Что творится внутри - не передать! Кромешный ад. Отработанный газ, пороховая гарь, пыль из-под гусениц, дым прогоревшего металла, горячее дыхание дюжины человек, жар разогретого двигателя, смерть, витающая рядом. Мы в западне. Метко брошенная граната опоновца попадает прямо в лоб "гуся". Но, вероятно, расстояние тому виной, или слегка наклонная броня, но граната, поразив машину рядом с триплексом водителя, прожечь броню не смогла. Однако, удар был столь силен, что водитель потерял возможность управлять машиной. Двигатель заглох, а машина попала в какую-то воронку. В общем картина получилась невеселая для нас: подставив противнику правый борт, мы представляли собой прекрасную мишень. К тому же неподвижную! Замолчал и наш курсовой ДШК. В отсек сполз Цыкин с разбитым лицом. Ох, что тут началось! По машине стреляли из всего, что было у противника под рукой. И добили бы, если б не наши товарищи. Подошел БТР, чтобы взять нас на буксир, но водитель "гуся" оказался настоящим профессионалом на наше счастье. Движок вдруг завелся, машина дернулась и задним ходом выползла на дорогу.

И рейд под аккомпанемент радостных криков и щелканье пуль продолжился. Но не успели мы проехать и полкилометра, как на машину вновь обрушился шквал огня А дальше я помню вот что: красный пунктир, рывок автомата, брызги, чудовищный удар по правой части головы, визг пули под каской...

"Интервенты смогли по достоинству оценить профессиональную подготовку, храбрость и бесстрашие казаков - этих прирожденных воинов", - так написала о нашем рейде в тыл врага, закончившимся успешно и без потерь, газета "Заря Приднестровья" от 19 марта 1992г.

Единственным раненым оказался я. Получили травмы Г.Цыкин и водитель. По возвращении мы обнаружили буквально изуродованный правый борт, едва не прожженую лобовую броню. Страшно представить, что бы было, проникни граната внутрь!...

В голове у меня гудело. Пуля попала в ствол моего автомата (осталась глубокая отметина), затем в край бойницы, оттуда в голову, пробив лыжную шапочку и повязку, не позволяющую поту заливать глаза. Ранение было касательным, но пуля продолжила свое движение по внутренней окружности каски и нарезала кругов сорок, судя по оставшемуся следу! Это, а еще попадание гранаты и удар стали причиной тяжелой контузии...

Противник был ошеломлен нашим рейдом. До позднего вечера он молчал, а с темнотой обрушил на позиции сотню мин. Стреляли неточно, мины ложились далеко в стороне среди деревьев персикового сада. Вечером на смену нам прибыла сотня кубанцев...

...Остается лишь удивляться, как мы такими мизерными силами сумели вести наступательные и оборонительные бои, рейды и удерживать позиции в момент наиболее острого мартовского противостояния. Мое мнение субъективное, но никто не сможет отрицать очевидного: казаки сыграли важную роль в защите ПMP, стойкостью, храбростью, мужеством и, к сожалению, жертвами своими сорвав операцию противника "Троянский конь", которая должна была завершиться полным разгромом приднестровцев, захватом Дубоссар, расчленением ПМР, с одновременным наступлением на Тирасполь и Рыбницу...

Вспоминаю, как против четырехсот опоновцев стояли наши неполные даже на половину две сотни с примитивным вооружением, без поддержки, с ограниченным боезапасом и плохим знанием местности. И преклоняюсь не только перед павшими казаками, но и перед живыми, готовыми "животы положить за други своя"!
И. В. СВИРЯКИН

ПРИДНЕСТРОВЬЕ, МАРТ 1992 ГОДА

Кто-то нас объявит жертвою ошибки, Кто-то памятник при жизни возведет. Кто-то в спину нам пролает: "Недобитки", -А кто руку понимающе пожмет.
(Из Афганской песни)

Из станицы Вешенской в Тирасполь мы приехали втроем: Куликов Александр, Коньшин Володям и я.

Встретили нас очень тепло и радушно. Сначала атаман Черноморского казачьего войска Кучер со своим штабом, потом женщины из стачечного комитета.

Полковник Кучер оказался очень веселым и словоохотливым хозяином. В первые же минуты знакомства он нам пожаловался, что с БРДМ, которую ему подарила российская армия, сняли пулемет, "и стоит теперь как мужик без..., смотреть жалко". Эта фраза ему так понравилась, что он повторял ее весь вечер. Поистине велика беда!

Но в Тирасполе мы задержались недолго, в тот же вечер Ратиев прислал за нами машину, и лихой прапорщик Саша Юдин доставил нас в Дубоссары. Это было мое первое знакомство с этим интересным человеком. Сам он с Владимирской области, отслужил два года в воздушно-десантной дивизии в Нагорном Карабахе. Как-то дома услышал передачу Невзорова о Приднестровье, взял с собой двух друзей и помчался туда. Это был один из первых ополченцев, откликнувшихся на призыв о помощи. Несколько позже приехали первые казаки Саша почти сразу примкнул к ним, справедливо решив, что эти ребята способны на большие дела.

Если Тирасполь не был похож на прифронтовой город, то в Дубоссарах во всем чувствовалось дыхание войны: окопы вокруг города, контрольно-пропускные посты, противотанковые заграждения. Казалось, весь город живет в напряжении, ждет чего-то большого и страшного.

Казаки располагались в здании автошколы. На самом видном месте стоял портрет волгодонского казака Миши Зубкова в траурной ленте. Под ним горела лампадка. Миша Зубков погиб при штурме дубоссарской полиции - первый донской казак, сложивший голову на этой войне. Но к сожалению не последний.

Казаки уже приняли боевое крещение и смотрелись этакими ветеранами, похвалявшимися своими трофеями и ранениями, и поглядывали на нас несколько свысока.

За ужином ранее прибывшие казаки охотно делились впечатлениями, постепенно вводя нас в курс событий и обрисовывая политическую обстановку, сложившуюся на этот день. Мы, честно говоря, довольно смутно представляли, куда и зачем мы ехали. Знали только, что в далеких Дубоссарах идет война, и, что по просьбе черноморских казаков, в ней принимают участие добровольцы с Дона. И только приехав, я узнал, что Приднестровье - это не что иное как самопровозглашенная республика с преобладающим русским и украинским населением, отделившаяся от Молдовы в результате ее прорумынской ориентации. Всех воюющих на стороне Молдовы называли одним словом - румыны, хотя там были и русские, и украинцы, и даже несколько ростовчан. В свою очередь на нашей стороне в приднестровской гвардии воевали и молдоване. Так что национальной эту войну назвать нельзя. У власти в Приднестровской Молдавской Республике (ПМР) стояли коммунисты, вовсю функционировали райкомы и горкомы, война шла под марксистско-ленинскими лозунгами и красными флагами. И, скорее всего поэтому, республика не получила мирового признания. Но мы мало задумывались об этом. Какая к черту политика! Мы защищали свой, русский, народ! И для того, чтобы понять это, нужно было хотя-бы на день приехать туда и увидеть глаза старушек, отдающих последнюю еду, теплые вещи, лекарства, с мольбой просящие нас не бросать их в эти тяжелые дни. Нет, эти глаза забыть нельзя. И пусть, что хотят кричат про нас оголтелые политики, называющие нас и наемниками, и бандитами, и еще бог знает кем, мы знаем, мы выполняли там свой долг. Долг перед Отечеством и перед своим народом. Чего нельзя сказать о правительствах России и Украины.

К моменту нашего прибытия созрела мысль создать отдельный казачий батальон как часть быстрого реагирования. Нашли место дислокации - село Глинное Григориопольского района, в казармах бывшего батальона МВД, переведенного в Кишинев. К формированию батальона уже приступили, и первые 17 человек начали обживать казармы. Всех вновь прибывших казаков будут отправлять в Глинное, а в Дубоссарах остается одна неполная сотня.

За сутки до нас прибыли около 20 казаков Гундоровской станицы под командой юртового атамана войскового старшины Журавлева, двое с Боковского юрта; Кузнецов Михаил и Максаев Юрий, и еще несколько казаков. Сразу после нас приехали ростовчане: казаки 96-го полка ст.Гниловской и, если не ошибаюсь, казаки Доломановской станицы под командованием Тучевского Жени. Все эти казаки и составили ядро будущего батальона, а впоследствии сводного 33-го казачьего полка. Именно они приняли на себя первый, самый мощный удар противника, на их долю пришлись самые тяжелые испытания, самые горькие и страшные минуты бессилия перед броневой мощью противника.

Командиром батальона был назначен войсковой старшина Бойко Николай Игоревич. Я всегда очень осторожно составляю мнение о незнакомых людях и еще осторожнее о командирах (ведь от них зависит моя жизнь), но этот мне понравился сразу. Невысокий, плечистый, уверенный в себе, с орденом Красной звезды на груди - таким я увидел его в первый раз. Бывший военный летчик, прошедший Афганистан, он знал цену человеческой жизни, и можно было с уверенностью сказать, что этот командир сможет как надо распорядиться нашими жизнями, не отдавая их за просто так. В тот же день мы переехали в Глинное. Первые дни были скучными и однообразными. Мы слонялись по городку, отупевшие от сна и безделья. Скука была такая, хоть волком вой. Слава Богу, недолго. Меня, Куликова, Коньшина и Юдина определили в разведгруппу. Тут уж стало веселее. На УАЗике мы рыскали в поисках диверсантов и шпионов, изучали местность, строили планы захвата оружия и бронетехники у противника. Оружия нам катастрофически не хватало. Даже автоматы были не у всех. Совсем не бы

Дана команда грузиться на броню и по асфальту, прямым ходом на Кошницу. Погрузились с трудом. Теснотища ужасная. Я сидел на второй броне спереди. Вместе со мной там были Коньшин Володя, Юра Максаев, кажется Миша Беспалов, других не помню. Водители дали полный газ и - "Вперед, за Родину!" А нас там уже ждали. Справа и слева от дороги в тракторных бригадах были засады. Как дали они по нам перекрестным огнем, и посыпались казаки и гвардейцы. Водители начали замедлять ход. Но некоторые, не дожидаясь этого, стали прыгать на ходу. С нашей брони прыгнуло четверо или пятеро. Исход печален. При мне ни один из них не поднялся. Володе Коньшину повезло больше, он только руку сломал. Видя печальную участь товарищей, я не стал искушать судьбу, прижался к броне, как к любимой женщине, и молил бога чтобы эта чертова машина скорее остановилась. Дождался, спрыгнул. В кювете лежали раненый в ногу Стас Зуев, атаман станицы Донской, и молодой паренек из местных по имени Володя, фамилии не знаю, с ранением в кисть и, кажется, еще и в ногу. Гниловской казак Сергей Шляхтин перевязывай Зуева, несколько кубанцев отстреливались. Я отдал Володе свой индивидуальный пакет и тоже начал стрелять по бригаде длинными очередями. Необходимости в этом уже, можно сказать, не было, огонь противника к этому времени несколько стих, просто надо было сорвать на ком-то злость. Расстреляв пару магазинов дефицитных патронов, я начал успокаиваться. Злость, душившая меня и мешающая соображать, стала проходить. А в бою, как нигде, нужна светлая голова. К этому времени Шляхтин закончил перевязывать Зуева и взялся за мальчишку, обозвав нас всех при этом непечатными словами. Конечно, он был прав. Чем зря переводить патроны, лучше оказать первую помощь раненому.

Раненых погрузили в МТЛБ. В это время подошел войсковой старшина Моргунов Николаи Сергеевич, который возглавлял атаку, и Цыкин Жора. Моргунов дал команду выдвигаться вперед. Не очень хотелось вылезать из уютного кювета, но что поделаешь, век же там не просидишь. Мы короткими перебежками начали продвигаться вперед. Вместе с нами шла наша семидесятка, и мы инстинктивно прижимались к дороге. Но прошли не больше ста метров. Из Кошницы вышел румынский БТР. На ровной, как стрела, дороге встретились два бронированных чудовища: наш и чужой. Наш почему-то остановился и стал медленно пятиться назад. Вот тут-то меня по-настоящему одолел страх. Противный, липкий страх. В чистом поле, где ни ямки, ни выбоинки, вооруженный одним автоматом, я испугался так, как не боялся никогда в жизни. Но БТР остановился, слегка повел стволом и всадил "румыну" очередь прямо под башню. "Румын" вздрогнул и попятился назад. Молодец, братишка! К сожалению, наш БТР не продолжил атаку, а начал медленно отходить. У него, как потом оказалось, заклинил пулемет. Мы тоже стали медленно отходить назад, огрызаясь короткими очередями. Отступая, я наткнулся на Моргунова Николая Сергеевича. Всю обиду за излишне пролитую кровь, за неудавшуюся атаку, за свой страх я вылил на него. Какими словами я только его не поносил, как только не называл! Он пытался мне что-то объяснить, но я был не в том состоянии, чтобы слушать, а тем более воспринимать чьи-то объяснения. И только много позже Жора Цыкин рассказал мне, что Моргунов ходил за Ратиевым и просил отменить такой вариант атаки, понимая ее бесперспективность. Но Ратиев отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, сказав при этом, что он-де человек не военный, иди, мол, к гвардейским полковникам. Полковники вразумительного тоже ничего не сказали. Как это можно, носить офицерские погоны и быть не военным человеком! Ну, Бог ему судья! Понимая к чему может привести эта авантюра, Моргунов лично возглавил атаку, чтобы в трудный момент быть со всеми и своим богатым опытом, если не предотвратить, то хотя бы смягчить катастрофу.

Горечь поражения тяжелым камнем давила на души казаков. Уже не увидишь веселые улыбки и не услышишь шутки. Все ходили какие-то серые, понурые, безразличные ко всему.

Нас разбили по взводам и отделениям. Я попал в отделение к Кузнецову Михаилу. Со мной там еще были Иван Алейников, Женя Тучевский, Юра Максаев, Славик Лежнев, Володя Кудрявцев, Шляхтин Сергей и фамилии двоих не помню. Мы начали окапываться.

Ночь прошла спокойно, лишь иногда тишину нарушала автоматная очередь, да вспыхивала в небе ракета. Неуютно и холодно было в сыром, свежевырытом окопе. Сырая земля, казалось, вытягивала все тепло из тела. Но несмотря на холод, усталость брала свое, и я периодически впадал в забытье. Вызывали охотников в секрет. Я сделал вид, что не услышал, ведь в тогдашнем состоянии в секрете я бы представлял угрозу безопасности остальным. Наутро сказались последствия сна на сырой земле в мартовскую ночь. У всех появился сухой, удушающий кашель, поднялась температура. Подвезли горячий завтрак. Привезла его одна женщина из Дубоссар по имени Тамара. Она стоит того, чтобы о ней сказать особо. В любую погоду, при любой, даже самой тяжелой обстановке, по простреливаемому шоссе она добиралась до позиции, чтобы покормить горячим мужчин, взявших в руки оружие. Менялись машины - простреленые заменялись новыми, менялись водители - ведь люди не железные, а она, всегда неизменно в своем передничке раскладывает в чашки пищу найдя для каждого хорошее слово. Спасибо тебе, сестричка! Низкий поклон тебе! Время стерло в памяти черты твоего лица, но твои добрые дела я буду помнить всю жизнь.






Подогнали наспех отремонтированный трофейный БТР. Бойко тут же сформировал экипаж. В него вошли сам Николай Игоревич, Саша Юдин -оператор-наводчик, Саша Тюлютин водитель, Гена Курбатов, Виктор Корнеев, Андрей Афанасьев, я и еще два казака, кажется с Воронежа, фамилии не помню.

Перед выходом проиграли разные ситуации, распределили роли на случай непредвиденных обстоятельств. Взяли несколько "мух". Из "мух" умели стрелять я и Курбатов. Решили, что если нас подобьет, кто-то из нас вылезает, в люк и бьет из "мухи" по румынам. Так как я сидел у самого люка, и первому надо было бы идти мне, я заявил, что без каски не полезу. На вопросительный взгляд Бойко объяснил, что от брони будет большой рикошет и без каски шансов выжить практически нет. Каску нашли. Хотя это была больше психологическая защита. Окажись мы в такой ситуации и две каски не помогли бы. Слава Богу, что до этого не дошло. Мы прошли садом, выскочили там, где нас меньше всего ждали, и на скорости прошли вдоль румынских позиций, яростно поливая их огнем. Прошли по селу, сея смерть, страх и ужас, вернулись, добивая недобитое. Подошли к мосту. Юдин уже видел в прицел три румынских БТРа, начал стрелять по ним, но тут опять, подвел этот недоделанный КПВТ. Черт бы побрал этого конструктора! От захвата моста пришлось отказаться. Мы метались по Кошнице на большой скорости, что, конечно, снижало прицельность стрельбы, но тем не менее, возвращаясь, мы видели результаты своей работы - тут и там валялись трупы румын. Я не знаю сколько врагов мы уничтожили, но на следующий день по молдавскому телевидению было объявлено, что Кошницу атаковали 12 БТРов. Значит страху мы им нагнали!

...Одновременно с нами в операции были задействованы семидесятка и ГМЗ. Но в Кошницу они не входили, действовали где-то на окраинах. Точнее сказать не могу. В этом рейде волгодонскому казаку Гене Котову пуля, срикошетировав от компенсатора его автомата, ударила в каску, пробила ее, нарезала несколько кругов вокруг головы и выпала ему за шиворот. И он остался жив, только был тяжело контужен.

Возвращались мы победителями Встречали нас все наши казаки еще перед позициями. Мы обнимались со слезами на глазах. Казаки рассказали, что кто-то пустил слух будто "Клоун" (это наш позывной) подбит, и все наши казаки пошли выручать нас, или мстить за нас. Но не прошли они и ста метров, как появились мы, живые и невредимые.

Наш рейд надолго сбил спесь с румынских вояк, и, несмотря на численное превосходство, особенно в технике и вооружении, в течение следующих нескольких дней они не предпринимали активных боевых действий.

Полученная передышка дала нам возможность значительно укрепить свою оборону. Были отрыты окопы в полный рост, траншеи, ходы сообщений, землянки. На особо опасных участках обороны расставлены мины.
Часть казаков, у которых закончился контракт, выехала домой, но прибыло много новых людей. Ехали отовсюду, с Дона, с Кубани, с Терека, с Сибири, с Украины и Москвы. Создавались новые взвода и сотни. Мы держали оборону у кошницкого перекрестка и у села Дороцкое. Кубанская сотня стояла правее нас у села Погребы. Глинное не могло уже вместить всех, и часть казаков перевели в пионерлагерь, котооый находился недалеко от кошницкого перекрестка. Кубанская сотня расположилась в дубоссарской гостинице. К этому времени вырос и окончательно укрепился авторитет Бойко как опытного командира. Его все чаще стали называть уважительным словом "Батя". Над ним уже витал ореол "национального" героя, полупартизанского вождя, этакого современного Чапаева (в хорошем смысле). Казаки понимали, что он именно тот командир, за которым можно идти в огонь и в воду, который зря не пошлет на смерть.

Было тихое погожее мартовское утро. Ратиев привез на позиции итальянских журналистов. Те готовили репортаж о казаках. Но беседу прервал румынский БТР, внезапно показавшийся со стороны Кошницы. Казаки спешно, но без суеты, заняли свои окопы. Позаботились и о журналистах. Начался бой. Мы с Рачковым Сергеем, которого часто звали просто Вжик, по заранее оговоренному плану схватили "мухи" и побежали через асфальт, там, впереди позиций, был отрыт окоп для стрельбы из гранатометов. Со стороны противника был довольно плотный огонь, к тому же в нескольких метрах от нашего окопа стоял БAT и весь рикошет от него свистел над нами. Вжик поначалу чувствовал себя несколько неуютно, но, молодец, быстро освоился и вел бой вполне достойно. Саша Юдин опять занял место оператора-наводчика и одной из первых очередей повредил румына. Может быть этим бы дело и кончилось, постреляли бы и разошлись, но от шальной пули загорелся ратиевский УАЗик, стоящий позади нашего "Клоуна". Повалил черный дым, и создалось впечатление, что горит БТР. На это румыны и клюнули. Зная, что кроме этого БТРа на нашем участке обороны нет больше бронетехники, они осмелели и решили заняться нами конкретно. Огонь противника усилился, вдали показались перебегающие пехотинцы. Второй БТР выкатил прямо в поле, красиво подставил нам свой бок и стал обстреливать позиции кубанцев. Он был наказан - получил длинную очередь в бок, но смог отползти назад и уже там сгорел. Третий БТР тоже шел по асфальту, как и первый. Он подошел почти вплотную и тоже получил свою долю свинца под башню. Бой не прекращался до вечера, но и эта попытка румынских вояк сломить нашу оборону закончилась для них неудачно. С нашей стороны было только две потери: сгоревший УАЗик походного атамана и подмоченные штаны журналиста.

Я описал самые тяжелее бои, когда судьба Приднестровской республики висела на волоске. Были и другие, и оборонительные, и рейды в тыл врага, но воевать стало несколько проще. Оборона наша крепла с каждым днем. Улучшалось вооружение, увеличилось количество пулеметов. появились гранатометы и даже минометы. Но легких боев не бывает. Каждый бой требует огромных затрат сил, как физических, так и душевных. В каждом бою тебя пытаются убить всеми доступными средствами, и тоже самое делаешь ты со своими врагами.

Много казаков участвовало в этой войне. Что же толкало этих людей бросать свои дома, семьи и ехать за сотни километров? Деньги? Нет. Им здесь платили немного и только тем, кто по своему желанию заключал контракт. Романтика? Она больше подходит для безусых юнцов, а ехали, в основном, взрослые люди, досыта поевшие армейской каши, прошедшие Афганистан, Нагорный Карабах и даже Чехословакию.

Мы защищали Русский народ и Русскую землю. И эта земля никогда не будет нам чужой. И мы отстояли ее ценой огромных, порой даже нечеловеческих усилий. Было много самопожертвований, благородства, мужества и почти не было трусости и подлости.

Девять своих лучших сынов потерял Дон в этой войне. Но и после нее редеют наши ряды. Нет Гены Котова, геройски погибшего в Югославии, Жоры Цыкина, сложившего свою голову в Чечне, Юры Максаева, павшего от рук пьяных хулиганов в своей родной станице, и других.

Нет, мы не любители приключений, мы любим жизнь, но пока в мире царит зло и несправедливость, пока оголтелые политики ради собственного имиджа будут толкать народы на резню, мы всегда готовы по первому зову пойти на защиту справедливости. И вечная память всем казакам, погибшим в различных горячих точках нашей Планеты.






Сергей Олегович Шляхтин

БОИ ПОД КОШНИЦЕЙ (13-16 МАРТА 1992г.)

Тринадцатое марта. Слоняемся от безделья по расположению части. Солнышко греет. Весна в Молдавии. Чудесно. Глаза щурятся, день. До смерти не хочется ходить в караулы. Тоска и маета. Каждый как может скрадывает тоску. По-разному. Иногда вызывают сотню в Дубоссары на поддержку тамошних ребят. Но и эти ночные бдения на железобетонном заводе не спасают. Утомительно и впустую. Душа просит дела. Нас, с 96-го полка, немного, держимся вместе. Исстари повелось - станичники вместе. Оружие выдают только на караул, его не хватает. Заняться нечем. Девчонки казаков боятся, им нарассказали про нас ужасов, что младенцев на шашках жарим, а женщин всех насилуем! Остается вино, но от него изжога. Осточертело.

Лениво бреду через плац в казарму. Вижу: стоит автобус, в него садятся казаки, уж и двери закрываются, и Славик с Иваном там. (Иван Алейников, Вечеслав Лежнев)
Командир сотни кричит: "Серега! Поедешь с ними?" Смотрю, не все едут, некоторые толпятся у входа в казарму. Куда едут? Зачем? Да ладно -поеду. Лучше, чем в казарме сидеть. На ходу одеваюсь, протискиваюсь на заднее сиденье к своим.

Привезли нас, около 25-30 казаков с Дона в Григориополь, там выдали по каске, по АКМ, по 2 рожка. Но для нас и зто было счастье. Мало кто обращает внимание на тревожные вести о том, что утром в этот день опоновцы атаковали пост гвардейцев в старом, еще военном доте и превратили его в кучу щебня. Не верилось во все это - не видели еще войны, но тревога чувствовалась в разговорах местных военных, да и казаков бросали к гвардейцам на помощь, а ведь их там было поболе нас. Тогда почему по 2 рожка? А чем бороться с бронетехникой? Да ладно, там разберемся!

Садимся в автобус, каски сразу побросали под сиденья: сказывается привычка казака к собственной амуниции - жалко, фуражку девать куда? Да и форсу больше. Единицы надели каски, которые почти все были отмечены пулями. Сворачиваем с дороги Дубоссары-Тирасполь и едем к селу Кошница. По дороге встречаем БРДМ с разбитым колесом, наверно из боя, а где он, и что это за бой? Спокойны и веселы. Проехали километра четыре, и у поворота на ферму между Кошницей и селом Погребы автобус остановился. Водитель заявил, что он нас здесь подождет, но сам, как только услышал стрельбу, двинул отсюда на всех парах. В автобусе остались и наши вещи, и каски, и прочее снаряжение.

Сидели мы на заднем сидении и выпрыгивали последними. Необходимо освободить мочевой пузырь перед боем. Стою, освобождаю, и тут, как гром среди ясного неба, пальба: все стали рассредоточиваться по рытвинам и сами стрелять, автобус рванул, я как стоял так и упал на колени, но, проклятье, остановиться не могу. Молю Господа, чтобы не убило в таком положении. Пронесло. Стреляли оказывается гвардейцы: приняли нас за противника и со страху открыли по нам огонь, но наши фуражки быстро успокоили их. Наши тоже начали стрелять, но опомнились вовремя - нет ни убитых, ни раненых. Начало веселое! Прыгаю в какую-то яму, где уже сидят наши, осматриваюсь: впереди, в полутора километрах за фермой - голое поле, и видна сама Кошница, вход в которую загораживает громада железобетонного консервного завода. Но самое главное препятствие - голое поле, без травинки в марте, все видно как, на ладони. Изредка цвиркают пули. Бьют снайперы. Мой осмотр закончился на бегущих вперед, наискось через ферму, залегающих и снова бегущих нескольких казаках. Среди них вижу и Славика, азартно рвущегося вперед, за ним бежит Иван. Стойко памятуя приказ командира полка держаться всем вместе, выскакиваю из ямы и бегу за своими. Ох и жарко в бушлате - просто караул, догоняю Ивана, он тяжело дышит и кричит "Слава, не спеши!" Но неугомонный Славик мчится к Кошнице. Снайперы почему-то не стреляют, а может я просто не слышу, так как стараюсь не отстать от передних. Наши казаки растекаются по ферме, по дороге на Кошницу, к Днестру - везде. Движемся к Кошнице, а гвардейцы изумленно взирают на нас из оросительного лотка. Вот кончился забор фермы, Славик нагнан, зато потерян штык-нож. За забором дорога, обсаженная с двух сторон деревьями, цепочка куч навоза и ровное поле, а до железобетонного завода с полкилометра, а то и меньше. Снимаю бушлат, вешаю его на дерево -дальше уже не могу в нем - весь взмок. Наших остается только восемь человек перед всем противником в Кошнице, остальные где-то рассредоточились по ферме. Перепрыгиваем через какие-то зловонные лужи и прячемся за цепочку навозных куч. Нас пятеро во главе с войсковым старшиной Журавлевым, а трое перескочили и эти кучи и метров через 50 залегли в мелком кювете дороги, ведущей на главный въезд в Кошницу. Ну что-ж - дальше так дальше. Ни о чем не думается, только бы отдышаться. Пули свистят все чаще. Когда высоко ничего, а над ухом - невольно втягиваешь голову. Смотрю на соседей: нормально, полулежат, курят и даже не смотрят на противника. Успокаиваюсь. И тут крик Журавлева: "Отходим, БТРы!" По двум параллельным дорогам, охватывая нас с флангов, из Кошницы двинулись два БТРа. Журавлев - по полю прочь от Кошницы. Кричу об этом Славику долго и безуспешно, и вот я уже один, не вижу где свои. Пока метался - все разошлись, надо отходить и мне. Иду к дереву за брошенным бушлатом, и тут на дороге, метрах в шестидесяти, вижу чудище-БТР! А оно - меня, и начинает сандолить по мне из крупняка! Какой бушлат-мушлат! Как заяц прыгаю среди навозных куч, ох и передряга! Лечу на всех парах, скачу и прячусь, но вот досада, слетает фуражка, стыдно будет показаться среди своих, и это чувство заглушает страх, заставляет повернуться лицом к БТРу и найти фуражку. Тут замечаю уже на другом краю поля уныло бредущих Журавлева со товарищи. Ага, вот и они, как зайцы, побежали, значит БТР стреляет уже по ним.

Ну теперь быстрее надо отходить по направлению к своим, шансов уйти практически нет: поле голое, а БТР - вот рядом. Но спасает нас курьезный случай да отчаянная храбрость Славика и еще двух казаков из Новочеркасска. Где-то возле забора фермы, мирно беседуя с товарищем, идет гундоровский казак. Он в шинели и в папахе, единственный среди нас выглядит, как генерал. Вот и БТР, обалдев от количества целей: я, Славик, Журавлев и "генерал", конечно же выбирает "генерала". Увидев, что беседа принимает не тот оборот, "генерал" стремительно прячется, и это дает нам время еще дальше отбежать. Потеряв "генерала", БТР начинает обрабатывать троих казаков в мелком кювете дороги перед собой. С мужеством отчаяния они встают в полный рост и бьют из своих 5,45 миллиметровок по нему. Вреда ему они не сделают, 5,45 не пробьет броню, но БТР отходит, не выдерживают нервы. Отошел, высадил десантников: пулеметчика и автоматчика. Теперь крышка: прижмет из крупняка к земле, а десантники добьют, но за этим зорко следят из старого дота метров за 700 Стас Зуев из Новочеркасска и Миша, пулеметчик с Верхнего Дона. Две очереди, и незадачливых десантников кулями втаскивают в БТР, и он уходит. Но я этого не вижу, наконец то переполз через дорогу и свалился в бетонный лоток за ней. Произвожу ошеломляющее впечатление на гвардейцев, не видевших казаков: гимнастерка, шеврон, погоны, серебряные цифры и белые лычки младшего урядника - ну прямо герцог Мальборо, да еще из пекла. Чувствую себя героем. Только гложет мысль, где Славик, выползаю на дорогу, кричу, но снайперы загоняют обратно...

От лотка до завода наверное с километр, автомат не добивает, прошу у ближайшего гвардейца-пулеметчика его оружие - пострелять по Кошнице, дает без разговоров, сосед вызывается с биноклем корректировать огонь. О, Боже! Сколько же у них боеприпасов по сравнению с нами, так чего же сидят в окопах и нос не кажут! "Стреляй по направлению поста ГАИ, видишь их будку? - говорит корректировщик. Выше ствол, еще выше. Ага, разбегаются! А теперь по другому краю консервного завода, там от здания до забора чуть-чуть голого места, Они его перебежками преодолевают."

Отдаю пулемет. Солнце печет, а в тени в гимнастерке холодновато. Думаю с тоской про свой бушлат! Новый все же! И тут челюсть моя отвисает, откуда-то с запада, с другой стороны невообразимой длины оросительного лотка, идет во весь рост казак из Новочеркасска Олег Булычев (плевать на снайперов!) и вовсю ругается матом, чем производит потрясающее впечатление на гвардейцев.

- Олег, а где же Славик? Ты же с ним был!

- Там, - машет Олег в сторону фермы.

Счастью моему нет предела, я увидел живого и невредимого односума. Славик ехидно протягивает мне бушлат: "Это твой. С дерева снял." Мне стыдно, но скоро это забываю - какая мелочь. Все живы, собираемся вместе за зданием коровника, начинаем считать патроны -не густо. А еще только полдень. Приказали не разбредаться по ферме - да куда там, чего сидеть, плевать на свистящие пули, разбредаемся в поисках еды - и, о чудо, - в сторожке на отшибе натыкаюсь на рабочих фермы. Они дрожат, как осиновые листья.

Здороваюсь, прошу покушать, угощают холодным борщем - сказка! Спрашиваю: "А вы чего здесь застряли? Что? Доить собрались? Да вы кругом посмотрите!" И действительно, какая дойка! С трех сторон выходят БТРы опоновцев. Опять наша единственная машина-миноукладчик с пулеметом калибра 7,62мм вырывается из-за фермы и лупит по ближайшему из них. БТРы в панике катятся назад. Опять из Кошницы зажигалками стреляют по ферме, где коровы мечутся в загонах, а лошади еще и привязаны. Чего чего, а лошадей спасать надо: из-за голенища свой нож - в зубы и ползу к телеге, где привязаны лошади, перерезаю веревку - побежали "сердешные". Ну, слава Богу, на душе полегчало.

На ту сторону Днестра приказ не стрелять, а Днестр вот он рядом! На тот берег на велосипедах выехали два разведчика-наводчика в камуфляжной форме. Расположились, наблюдают, блестят стеклами биноклей, направленных на нас. Гундоровцы, не стерпев, дали очередь из пулемета. Те не только перестали блестеть биноклями, но и велосипеды не забрали. Гвардейское руководство в гневе, но прицельный обстрел минометной батареей противника нашего берега все же сорван.

Опять лезем в этот длинный лоток, теперь уже со своим пулеметом, со мной отправился казак из 18-го полка. Уже в лотке нас ни с того ни с сего догоняют наш командир, войсковой старшина Журавлев, и наш спаситель-"генерал" и вручают нам ящик гранат и самодельный гранатомет. Приказ был таков: появится БТР - подобьете. Пока мы взирали на это самодельное убожество, начальники испарились, и самое главное куда-то исчезли гвардейцы. Ну не возвращаться же. И вот я привязываю к ремню пулемета ящик с гранатами и тащу всю эту конструкцию за дуло пулемета, а мой напарник тянет автомат и чудовищно тяжелый гранатомет. Уже довольно прилично отползли, виден другой край лотка, и вдруг с того края показались люди: куда деваться? На бруствер не влезешь - стреляют, в лотке не останешься - одной пулей нанижут обоих. Принимаем соломоново решение: я лезу на бруствер и изготавливаюсь к стрельбе из автомата, а мой напарник ложится за ящик с гранатами и пытается наладить пулемет. На другой стороне тоже затихли, видимо испытывают те же трудности. Нервы напряжены, едва не стреляю, сдерживает то, что напарник возится с пулеметом. И вот на другом краю лотка неуверено поднимают на дуле автомата фуражку. Казачья! Ну, Слава Богу, свои! Это не безликая каска, это -фуражка! Вот и жизнь спасла. Подползшие казаки спрашивают: "Куда вы? Назад давайте! Никого там нет! БТР размолотил дот, мы уходим последние!" Теперь, думаю, понятно куда девались гвардейцы. Взмолился: "Помогите это чудовище (гранатомет) дотащить обратно." Ругаются, но помогают.

Под вечер всех распределили по позициям. Кому-то из гундоровцев достался сарай у самого Днестра. Уже в сумерках к этому сараю из Кошницы выполз БТР, и началась неравная дуэль: по броне из хилого пулеметика, а он в ответ из крупняка. Горит сарай, и взрывается шифер, а гундоровцы живы и бегут обратно. Под эту канонаду шифера засыпаем в копешке соломы, холодно - март! Гвардейцы сменили нас на посту, а мы, смертельно уставшие, спим. Ночью кто-то с близкого расстояния обстреливает нас, но нет сил подняться, с удовлетворением отмечаю, что гвардейцы отвечают. Думаю, кто же лучше службу несет гвардейцы или казаки, но не успеваю додумать, засыпаю.

Следующее утро четырнадцатого марта началось спокойнее. Сумятица улеглась, ночные позиции у реки побросали и оттянулись к ферме. Опоновцы принялись с утра все деревянное обстреливать зажигалками. Огромная копна соломы загорелась, но зачем же стрелять по коровам? Пришлось ползти и ломать загородку, чтобы коровы разбежались. Очень хотелось есть, гвардейцы что-то готовили, к ним стали подтягиваться казаки.





Опять никто нами не командует, и мы слоняемся без дела, но тут где-то сзади и слева, в персиковом саду, слышится сильный бой. Связи никакой, что там творится непонятно. А если прорвутся с тыла и прижмут нас к ферме? Вроде стрельба утихает.

Как позже стало известно, оставшиеся вчера в казарме казаки были брошены на позиции в персиковом саду, вот туда то и ворвался опоновский БТР. Три раза пытались стрелять казаки из самодельного гранатомета, и три раза он давал осечки. Пришлось хватать бутылки со смесью и ползти к БTPy. На счастье он сам опасался, что подобьют, и отошел, но при этом натворил бед: ранил гвардейца, и очень тяжело Вову Елагина, приписного казака Новочеркасской станицы, пуля попала под каску и вырвала кусок черепа. Но все это узнается потом.

А я пока хожу в поисках нашего автобуса - там остались автоматы и гранаты. Отошел по дороге где-то с километр: тишина, даже непривычно. Слышу на позициях: бум-бум-бум - это с другой стороны Днестра по казакам бьют АГСы.

Едет трактор "Беларусь", а на нем гвардейцы, подбирают меня. Подъехали к позициям. Они почти пусты, казаков нет. От позиций отъезжает неповрежденный БТР, а я не предполагал, что у нас есть такая мощная машина. Остается один миноукладчик с командиром Володей Миронюком (царство ему Небесное) и механиком Ваней, несколько гвардейцев и вездесущий Олег Булычев. Тут со стороны персикового сада прибегает гвардеец: "У нас раненые, забрать надо!" Кидаемся к нашему БТРу: "Помоги вывезти раненого!" И эта сволочь, вся в броне, с пулеметами, отпихнулась от нас, струсила, промычала что-то насчет того, что ему надо ехать в Дубоссары (в тыл). С позиций в тыл на БТРе! Такого я себе представить не мог, ну да некогда рассуждать.

Опять от Кошницы лезут их БТРы, наглеют. Опять наш храбрый миноукладчик выскакивает из-за угла фермы и бьет из пулемета калибром 7,62мм по новейшим БТР-80. Те, увидев, что ферма еще не брошена, отходят.

Подходим к миноукладчику, как чувствует командир смерть - не хочет ехать, но там раненые - соглашается. Кроме того пулемет заклинило, но отказать не может - судьба! Едем на миноукладчике, на пахоте кидает так, что лучше сидеть внизу, вцепившись во что придется и уперевшись в грязные матрацы, которыми застелен пол. Вдруг переполох: впереди опоновский БТР. Воспользовавшись тем, что гвардейское командование стало отводить своих людей, через бреши и в без того не слишком умелой обороне просачивались вражеские машины. Возникнут, нагадят и обратно. Вот на такой БТР мы и напоролись, а пулемет заклинен Командир Володя принимает единственно верное решение: на таран! Вжимаемся задницами, цепляемся руками, напрягаем мышцы. Помчались, все бледнеют, что будет - неизвестно. На пахоте миноукладчик нещадно бросает, но БТР не хочет тарана, мощный миноукладчик наверняка опрокинет его. Не помню стреляет ли он по нам, но что не попадает - это точно, и к нашей радости уходит. Струсил, гад! Это не тот ли, который напакостил в персиковом саду?

Кладут к нам в персиковом саду Вову Елагина без сознания и раненого гвардейца, прыгает еще пара человек - тесновато. Когда приезжаем на позиции к ферме, там никого уже нет. Брошенные снаряды от "Алазани", баки от еды, много тряпья и один-единственный долговязый гвардеец из Рыбницы. Машет: уезжайте, я сам уйду. Чувствуется сильная тревога. Черт меня дергает еще раз полезть внутрь фермы. Гвардеец из Рыбницы предупреждает: "Аккуратно, к углу снайпер пристрелялся." Стараясь избегать открытых пространств, пробираюсь внутрь, вижу, что две лошади стоят в яслях, а выход задвинут телегой. Напрягаюсь, сталкиваю телегу, режу веревку, хлопаю лошадей - выбегают. Лезу обратно, а миноукладчик уже уезжает. Ору неимоверно. Хорошо Олег еще не прыгнул внутрь, он кричит вниз, и я успеваю забраться внутрь, совсем не сознавая, что мог остаться. Вова Елагин все время без сознания и стонет, когда кто-то из-за тесноты пинает его в перебитую ногу. Его изуродованная каска как назло все время лезет на глаза. Напротив меня сидит с "мухой" (РПГ-16) его земляк, и обыденно рассказывает о том, что они вместе росли, а теперь он видимо помрет. Вдруг - стоп! Открываем задний обзорный люк. На дороге стоит плавающий транспортер, возле него полковник-гвардеец Атаманчук. Командир миноукладчика Володя и водитель механик Иван вылезли - и к нему. Тот приказывает стоять здесь, сейчас подойдет наша техника. Стоять так стоять, только как быть с ранеными? С этим вопросом к ним побежал Саша Юдин, приписной казак Новочеркасской станицы. Мы расслабились, солнышко греет в люк, накатывается усталость.

И тут Атаманчук вдруг прыгает в плавающий транспортер и удирает. Из фруктового сада выскочил опоновский БТР и начал лупить по нам из крупняка. В машине стоит невообразимый гул. Ребята побледнели - никто не умеет водить эту чертовщину, люки открыты - бери голыми руками. Ни высунуться, ни люк закрыть, ни к пулемету - страшно, руки поотшибает. Володя из Ростова ругается и открывает амбразуру - квадрат, прорезанный в броне, куда-то стреляет. На наше счастье боковая броня выдерживает пулемет БТРа (потом я видел отметины - чрезвычайно интересно). Но миноукладчик все равно недвижим -гранату в люк - и мы все трупы. Первое оцепенение прошло, начинаем шевелиться, лезу к верхнему люку, а через нижний люк в днище к нашему всеобщему счастью лезут водитель Ваня и Саша Юдин. Мы пинаем Ваню: "Заводи!" Он кричит, что командира Вову убило разрывной (Царство ему Небесное, храбрец и трудяга). Юдин чертыхается у электрозатвора пулемета. Мы рвем с моста задом прямо по ряду яблонь, сметаем их броней, стволы лезут в незакрытый нижний люк, чуть не калеча нам ноги. Вырвались! Все повеселели. Только теперь понимаю какой хороший парень погиб. Выезжаем на дорогу Дубоссары-Тирасполь, по обе стороны от развилки на Кошницу окапываются казаки.
Оказывается, что мы оттуда ушли последними. Выпрыгиваю из миноукладчика и встречаюсь с односумом из 96-го полка Жорой (Жора Архаров), бывшим в дубоссарской сотне. Машет - иди ко мне, отвечаю: "Потом, надо найти остальных. "

Слава Богу! Слева от развилки, напротив сада окапываются и Иван, и Славик. Обнимаемся, узнаю, что, когда я ехал на тракторе на ферму, наши отступали, и мы действительно уходили последними. Ну а теперь мы защищаем трассу на Тирасполь. В военном отношении позиция гибельна, за дорогой пахота и в километре посадка, а там уже и Украина. Только насмерть стоять. Но пока что стоим в очереди за одной лопатой - надо окапываться.

Откуда ни возьмись прибежал войсковой старшина Журавлев, глаза злые: "Где был? Дезертир? А ну пошли к командиру." Подводит к войсковому старшине Бойко и истерично кричит "Поймал дезертира!" Бойко. наш командир сотни, устал, сидит на пригорке. Наши полковые подходят и на всякий случай снимают автоматы - мало ли какие маразмы возникнут у Журавлева и его команды. Бойко зорко следит за этим и машет рукой "Иди к себе, я тебе верю". Журавлев пытается орать сильнее, но мимо проходит Олег Булычев и обрывает Журавлева "Заткнись, он с нами был, раненых вывозил". Крики "справедливого" Журавлева сменяются ласковыми улыбками: "Серега, да ты нормальный парень, я всегда это знал!" Невольно думаю, что мы похожи на ландскнехтов. Ну попробовал бы он тронуть меня. Все полковые заступились бы, и было бы побоище. Это тебе не регулярная армия, а казаки! В чем-то сильны, а чем-то и слабы. Некогда рассуждать - надо окапываться - может быть атака.

Новый приказ, садиться на машины, будем атаковать Кошницу. Все бегут на четыре наши бронемашины: 2 миноукладчика, 1 БТР, 1 БРДМ. Броня облеплена. Но тут опять наше начальство в панике, где-то со стороны Дороцкого прорвался молдавский БТР-80. Все спешиваются, а в ту сторону кидается наш старый БТР-60 с группой казаков. Засандолили во вражеский БТР из пулемета, пробили триплекс и убили командира старшего лейтенанта, румына. Поврежденный БТР-80 кинулся в Дороцкое, за ним осторожно наш БТР-60, идет по пахоте след в след, иначе завяз бы там безнадежно от старости.

Уже в селе молдавский экипаж, считая себя в безопасности, покинул БТР. Опоновцы собрались за ближайшей хатой и совещались. Тут на их беду в село въехал казачий БТР с десантниками на броне. Житель одного из домов жестом показал: они за углом. Короткий рывок -и враг бежит врассыпную. У одного из бегущих опоновцев каска сбилась на нос, пуля попадает под каску, и он, раскинув руки, птицей летит на землю.

Пока молдаване вызывали подмогу, ребята зацепили брошенный БТР-80 и притащили к своим. Мы все собрались в радующуюся толпу, и целый час, как индейцы, плясали возле трофея. Наше командование вместо того, чтобы готовить атаку, прыгало вместе со всеми, забыв о своих же приказах. А тут еще приехали кубанцы, все в своей Форме, с АКСУ. Построились четко, громкие команды, мы и застыдились. Вот это войско - не то что мы! Кубанцы веселы и радостны. Это летом часть из них рванула оттуда без памяти, а пока еще никто из них не понимал, что идет война. С кубанцами прибыло несколько донцов, среди них знакомый мне Виталий (Коцарь (?)) из Атаманского полка.

Наконец наше начальство вспомнило, что главная задача, взятие Кошницы, не выполнена. Нас и кубанцев вновь сажают на машины, но теперь, о дилетантство, нас строят в кильватерную колонну и отправляют по шоссе на Кошницу. Если два часа назад мы стояли цепью перед ровным полем, то теперь должны идти по шоссе без разведки среди вплотную подступающих садов. С военной точки зрения это гибель. Но эйфория от взятого в плен БТРа велика.

Людей налепилось на броню, как муравьев. Пока я где-то шастал, мест свободных на выбор не осталось К моему ужасу осталось одно: на переднем БТРе, на самом носу. Катастрофа! Ребята отводят глаза -слаб человек! Приходится лезть. Команда: "Вперед!"

БТРы мчатся вперед. В люке вижу Виталика, он приветливо машет. Какой-там привет! Все мысли, что я еду первым, и первая пуля будет моя! Охватывает тупая решимость - значит такова судьба. Недалеко от поворота на ферму, как и следовало ожидать, попадаем в засаду. Бьют пулеметы, но не в лоб, как я ждал, а с боковых сторон. На полном ходу люди, как горох, сыпятся на асфальт. От этого падения масса травмированных. Убит кубанский казак Николай Петин, пуля попала ему в щеку. Все прыгают в мелкий кювет слова от дороги. Начинается катавасия. Грохот непонятного боя. Кубанцы строчат, как угорелые, их "сучки" не добивают до противника, видим как пули попадают в пахоту.

На БТРе повис Стас Зуев. Ранен в ногу. Кричит: "Снимите!" Но никто и не думает идти: сильный огонь заставляет прижиматься к земле. БТР бьет по засаде, и это дает шанс Стасу. Кидаюсь к нему, а за мной его ребята из Новочеркасска, но снимать его неудобно, вцепился в автомат.

"Пусти автомат, верну!" - кричу Стасу (автомат дороже, чем жизнь). Он узнает своего и отпускает автомат, его волокут в кювет. Там уже сидит раненый гвардеец, страшно бледный, не спокойный. Бой продолжается. Возле автобусной остановки валяется кубанская папаха, а рядом в полный рост стоит кубанец и строчит почем зря из своей "сучки". Или герой, или в состоянии аффекта. Пули вспарывают пахоту, "Сучка" не добивает до врага. Рядом кубанец с растерянным видом тычет автоматом в землю - не стреляет. Бер

Все мы живём в государстве, которое называется Россией. И с нами живут в этом государстве многие народы. Об этих народах (ханты, манси, каряки, удмурты, якуты...) всем известно, что народы живущие на своей земле имеют и права на эту землю, и своё самоопределение, и свою культуру и право на свою государственность (пусть и в федеральном варианте). Никто не спорит. Споры идут вокруг казаков. Загнали НАРОД в общественные организации и рады — вот вам место. Понятно, что люди захватившие власть, никогда ей делиться не будут. Любые обращения, петиции, воззвания, - повод посмеяться над теми кто надеется на благость от написанной бумаги. А грамотные идеологи лёгким движением руки развели людей по норам, натравили их друг на друга и рады, - пусть грызутся — нам меньше забот. Вот и появились «реестровые казаки», «общественные казаки», «вольные казаки».
Давайте поменяем одно слово, - и всем станет сразу смешно от всего произнесённого. Итак: «реестровые цыгане», «общественные цыгане», «вольные цыгане». Ну, как?
Сколько можно издеваться над народом? Сколько может продолжаться тот геноцид, осуждённый всеми международными договорами, подписанными Россией, и которые она обязалась соблюдать?
Культурной автономией казаки не могут быть. Культурная автономия предполагает, что люди одного или другого племени живут на чужой земле и вот объединились в кучку, что бы как-то поддерживать друг друга. Но казаки живут на своей земле. И, если не брать, в данный момент, древнюю историю, в период 1917-1920 годов ВСЕ казачьи Войска пережили период своей государственности и независимости.
А АВТОНОМИЮ нам не дают. Так что делать? А просто жить. Жить своим народом, поддерживая друг друга, объединяя себя тем, что есть у нас общее.
Заглянем в энциклопедический словарь, в то место, где трактуется слово: Народ. Итак: «1. Население государства, жители страны. 2. Трудящаяся масса населения страны. 3. Национальная или этническая общность.». Вот как раз казаки под третий пункт и подходят.
И при чём тут ВКО? Подмена одного другим? Барин взял, достал бумагу и создал своей волей своё собственное холопское управление, в которое вошло 11 холопских организаций, расчитанное на наполнение их родовыми холопами. (надо будет, возьмёт другую бумагу и своим росчерком(подписью) закроет все эти конторы). В чём тут секрет? А в том, что одно понятие подменяется другим. Родовых казаков мало (их уничтожили, а потомков в большинстве своём, расказачили). А по закону и мировым бумагам надо народ поддерживать. А не хочется. Значит надо создать квази-народ и делать вид что всё хорошо. И схема есть и главное...потенциал. Миллионы бывших рабов (холопов), шляются без дела и только ждут где бы барин появился, что бы кинуться в услужение к нему. А вот вам и барин и служба (необременительная) и понты и награды, неизвестно за что. Все довольны.
Настоящий казак никогда не пойдёт служить чужому барину (не в крови). Казак может служить только себе, своему народу и Господу.
Рабы и казаки. И рабы завидуют, боятся казаков и ненавидят их. (Образ жизни, традиции, законы и товарищество). Но рабы с удовольствием работают квази-казаками. Да ещё и учить пытаются. Только вот казак может отвечать на гнилой понос, а может и игнорировать его. Казак сам выбирает с кем общаться.
Да. И родовой казак может что-то не знать из прошлых тонкостей воспитания или образа жизни. (расказачивание). Пусть он не знает, что кошевой атаман — это по современному тот кто кош (казну) приумнажает. Пусть он спешит или хочет дела видеть в более лучшем свете, чем они есть. Но если в казаке сердце казака, - кто его может испугать или свернуть с верного пути? Бесовство телевизора? Нет. Никто его не обманет.
А значит и вопросы казак поднимает не те, что идеологи от жидина подкинули: кто в какой форме ходит или с каким довеском на парадной груди. А вопрос у казака важный один (или не один) — как дольше жить и развиваться казачьему народу, как противостоять собственному уничтожению и где же та земля, Что казачьей зовётся.
Ворон, извините за несколько сумбурное разрешение на копию постов. (только с работы вернулся, на данный день с границы рф-ур, практически уже сплю). Но историю казакам знать надо, тем более, что она не выдумана, а написана кровью самих казаков. Мы говорим — С нами Бог, а значит и правда.

Перепост с http://eniseycossaks.listbb.ru/viewtopic.php?f=11&t=751&sid=65d849afd55ed05d93302411688bffc1

Ворон, спасибо за поднятую тему (перепост).
Но боюсь что как здесь на сайте, как на сайте УВКО (официальном), так и в целом на Дальнем Востоке среди казаков не много казаков -националистов , т.е. поддерживающих то что казаки есть народ, имеющий древнею историю, который должен иметь свои земли, как административно-территориальные единицы в составе субъектов РФ.
И вообще сегодня в России в казачество всё больше и больше влезают бывшие сотрудники МВД, которые целенаправленно мутят воду.

У меня всё больше и больше складывается мнение, что их кто-то сознательно направляет в наши ряды, дабы, что бы мы современен, забыли, кто есть «мы», забыли свою историю, забыли что мы – есть народ.

Ведь им нужен не казак – народ, а тупой сословник, которого можно и «раком» поставить.

Ну с этими,бывшими сотрудниками МВД,понятно,их видно,все знают.Даже не стесняясь так и представляют...бывший.А вот как понимать тех,кто стоял у истоков создания казачьего общества,который понимает и относит его(общество)к разряду всего лищь организации,у которого одно на уме-где бы,как бы заработать(то есть голова работает как у предпринимателя и только).А что казак должен жить по казачьи,ни смотря ни на что и где бы он ни был,в расчёт не берётся.И когда этот "казак"слышит о казаках,как о народе,с усердием говорит что это чушь.А ведь по нему не скажешь"засланный..".Видно за время его успели перековать.А есть и такие,которые,ну очень хотят быть казаками,и делают вроде всё для этого,но посмотришь на таких со стороны и видишь-стоит перед тобой всё тот же мужик, всё с той же холопской психологией,который вечно тянет руку-дай!,всё с тем же отрешённым взглядом-мне бы как ни будь,лиж бы...!и вечно чего-то ждущие.Нет у таких цели в жизни,да и нужна ли она?Потому и бросает их судьба из одной крайности в другую.Пустышки!
Сегодня можно столько всего начитаться,имеется большой доступ к архивным,историческим материалам.Не ленись-читай,изучай,анализируй.Сегодня уже трудно запутаться в суждениях.Пора бы определиться-кто ты?!Да и врага искать не надо где-то,казак и так видит,где он.

Сотник.А вот как понимать тех,кто стоял у истоков создания казачьего общества,который понимает и относит его(общество)к разряду всего лищь организации,у которого одно на уме-где бы,как бы заработать(то есть голова работает как у предпринимателя и только).А что казак должен жить по казачьи,ни смотря ни на что и где бы он ни был,в расчёт не берётся.И когда этот "казак"слышит о казаках,как о народе,с усердием говорит что это чушь.А ведь по нему не скажешь"засланный..".Видно за время его успели перековать.А есть и такие,которые,ну очень хотят быть казаками,и делают вроде всё для этого,но посмотришь на таких со стороны и видишь-стоит перед тобой всё тот же мужик, всё с той же холопской психологией,который вечно тянет руку-дай!,всё с тем же отрешённым взглядом-мне бы как ни будь,лиж бы...!и вечно чего-то ждущие.Нет у таких цели в жизни,да и нужна ли она?Потому и бросает их судьба из одной крайности в другую.Пустышки!

Вариантов много как быть с таким. Но опять же, нас будет меньшинство.
Да и они всё равно соберутся и будут своё ковать – «сословность» или ещё чего похуже.
Сам с таким обстоятельством столкнулся. Пока терплю и гоняю мысли. Хотя есть одна мысля, но она не для общего обсуждения. Враги не дремлют.

Но опять же, нас будет меньшинство. [/quote]
А казаки всегда были в меньшинстве. Что в жизни, что в бою. Это наше естественное состояние, когда со всех сторон противник.))

Ворон пишет:
А казаки всегда были в меньшинстве. Что в жизни, что в бою. Это наше естественное состояние, когда со всех сторон противник.))

Пора точить клинки.

А я рад,что даже среди того,малого,есть взаимопонимание!

Ну так мужчина мужчину всегда поймет, а казак казака - тем более. Из каких бы краев не были.

Героическая история казачества – наше славное прошлое – неотъемлемая часть Великой истории Великой страны. Возникнув вследствие естественно – исторического процесса много веков назад, казачество, в результате длительной историко-общественной эволюции сформировалось, как уникальнейший социальный и культурный феномен не только русской, но и всей мировой истории и культуры.
Возникнув на южных просторах т. н. Дикого Поля, первые общины казаков были по-настоящему демократическими общественными объединениями. Главными, основополагающими принципами их внутренней жизни и организации являлись: личная свобода каждого казака, социальное равенство, взаимоуважение, возможность каждого казака открыто высказывать своё личное мнение на казачьем круге (сходе), являвшимся у казаков высшим властным органом управления, возможность открыто и гласно, прямым голосованием, избирать высшее должностное лицо – Атамана и самим быть избранным в органы управления казачьей общины.
Причем, казаки, превыше всего ценили свободу и справедливость.
Всему миру известны многие славные страницы казачьей истории: это и вековая ожесточенная борьба донских казаков с многочисленными войсками Османской империи, взятие Азова в 1637 году, знаменитое «Азовское осадное сидение» 1641 года. История сохранила для нас сведения об отчаянных морских походах к турецкому побережью, с целью захвата нескольких оттоманских портов, и освобождение многих тысяч русских невольников из турецкого рабства. Особняком стоит участие казачества во всех без исключения войнах, которые вела Россия в XVIII – XX веках: в Семилетней войне, русско-турецких войнах XVIII века, в Итальянском и Швейцарском походах А. В. Суворова, Отечественной войне 1812 года и заграничных походах русской армии, Крымской войне 1854 года, русско-турецкой войне 1877-1878 годов, Русско-японской 1904-1905 годов, Первой Мировой 1914-1918 годов, наконец, в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
Следует отметить, что казаки, как организованная военная сила неоднократно принимали участие в восстаниях и народных волнениях в XVIII – XX веках, а руководителями этих поистине народных движений, были, как правило, казаки: И. И. Болотников, С. Т. Разин, К. А. Булавин, Е. И. Пугачев. Думаю, правильнее было – бы называть все эти восстания и волнения казачье-крестьянскими войнами за свободу и против притеснения народа царскими вельможами всех мастей..
Поистине неоценим вклад казачества в освоение Сибири и Дальнего Востока. Казачьи ватаги во главе с Ермаком Тимофеевичем, В. Д. Поярковым, В. В. Атласовым, С. И. Дежнёвым, Е. П. Хабаровым и многими другими землепроходцами частью отвоевали, а частью, в ходе тяжелейшей военно-хозяйственной колонизации, освоили огромные сибирские просторы, вышли на берега Тихого океана, проникли на Аляску и Калифорнию. Движение русичей «встреч солнцу» состоялось во многом благодаря многим тысячам известных и безымянных казаков-первопроходцев. Именно благодаря казакам, границы Российской державы простерлись вплоть до Тихого океана, и вся Восточная Сибирь, говоря словами поэта-казака Ярослава Златунина, «навеки стала русской»...
…В 1900 – 1901 годах, на территории Манчжурии, в районе отчуждения земель для постройки Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) стало неспокойно. Стремясь не потерять своё влияние над данным районом, Великобритания, всеми правдами и неправдами, «подливала масла в огонь», подбивала местное население – китайцев к восстанию и разрушению станционных поселков и самой железной дороги. Что в конечном итоге ей и удалось сделать. Восстание «ихэтуаней», или как их еще называли, «боксёров» было крайне многочисленными и кровопролитным. Погибло много мирного русского населения, и дело дошло до того, что артиллерия китайской армии, поддержавшая «боксёров», обстреляла культурный и хозяйственный центр Приамурья - г. Благовещенск. Здесь также были многочисленные жертвы, как среди мирного населения, так и среди военных. России был сделан вызов, и она его приняла.
По тревоге были подняты казачьи части Амурского, Уссурийского, Забайкальского казачьих войск, а также красноярские, енисейские и иркутские казаки, сведённые в отдельный конный дивизион.
С боем, под командованием генерал-лейтенанта Линевича, был взят Пекин. Восстание было подавлено, но казачьи части находились в Китае до начала русско – японской войны 1904 – 1905 годов, в которой принимали самое непосредственное участие в боевых действиях против японцев.
Активное и непосредственное участие принимали казаки в событиях первой «русской смуты» – революции 1905-1907 гг., в подавляющем большинстве своем, оставаясь верными данной Царю и Отечеству Присяге.
С началом Первой Мировой войны, или как её тогда называли, «Второй Отечественной», казачество выставило на фронт более 300 тысяч «штыков и сабель»: 54 казачьих конных полка, 6 пластунских пеших батальонов, 3 казачьих отдельных конных дивизиона, в том числе и наш, Красноярский отдельный конный дивизион, 23 казачьих артбатареи, 11 отдельных конных сотен, а также Конвой лейб-гвардии Его Императорского Величества (Охрана Царя). После февральских волнений, в марте 1917 года, последовало отречение Государя и выход России из войны, когда до полной Победы оставалось совсем немного времени. Затем произошел октябрьский переворот, и к власти пришли большевики, развязавшие гражданскую войну, принесшую горе, смерть, голод, страдания многим – многим слоям населения России.
24 января 1919 года вышла секретная директива ВЦИК РСФСР «Об отношении к казакам». Тяжелейшие испытания в те годы выпали и на долю казачества. Об этом помнят буквально в каждой казачьей семье. Были времена, когда за неосторожно сказанное слово о своем казачьем происхождении, за бережно хранимую фотографию деда или прадеда в казачьем мундире, можно было получить лагерный срок, а то и лишиться самой жизни. В советский период нашей российской истории казачество прошло через кровавые, жестокие события смуты, в полной мере испытав на себе жуткие проявления большевистской политики расказачивания. Потери казаков на полях сражений, от эпидемий, террора и голода, в процентном отношении к общей численности населения страны, многократно превзошли аналогичные показатели всех других народов бывшей Российской Империи. Общие потери мужского населения, на территории некоторых казачьих областей, составляли более семидесяти процентов от его довоенной численности.
В эти же самые годы от лишений, массового террора погибли сотни тысяч ни в чем не повинных казаков и казачек: стариков, женщин и детей. Причем, особо надо отметить, что итог этот оказался практически одинаковым, как для вовлечённых в смертельные схватки «белых», так и «красных» казаков. По существу, это был самый настоящий геноцид целого народа.
Кроме огромных людских и материальных потерь, казачество понесло и невосполнимые до сих пор моральные, культурные и территориальные потери. Все они, так или иначе, самым непосредственным образом сказалось на последующей судьбе потомков казаков. В советские времена они были лишены своей истории на долгие семьдесят с лишним лет. Казачество было объявлено вне закона.
Сегодня крайне трудно найти полный и объективный ответ на вопрос о том, какие–же причины привели к столь губительным для казачества последствиям. Думается, главное, определяющее значение имели последствия большевистской политики расказачивания, выразившиеся в печально известной Директиве ВЦИК «О расказачивании» от 24 января 1919 года. Политика геноцида казаков, сочетавшая в себе проявления массового террора и целенаправленные действия власти по подрыву и полной ликвидации многих основополагающих элементов казачьей жизни, начиная от общей политики советской власти, основанной на стремлении одним ударом покончить с казачеством, как с сословной группой населения. Властями, был разработан целый комплекс мероприятий, по переселению на места проживания казаков, иного, неказачьего, населения, упразднению казачьих наименований, перекройке границ казачьих земель, запрет на ношение казачьего воинского костюма, и целый ряд других, дискриминационных в отношении казачества, мер.
Нельзя тут сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что репрессии против казачества, были начаты почти сразу после установления советской власти, а закончились и постепенно сошли на «нет», только в начале пятидесятых годов ХХ века. Громадные потери понесли казаки и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г., воюя на фронтах самой кровопролитной в современной истории войны, за Победу в которой, наш народ заплатил страшную цену…
Все эти факторы, в той или иной степени, сыграли свою определенную роль в изменении облика современного казачества.
Начавшиеся в конце 1980х годов процессы по возрождению казачества сразу – же столкнулись со значительными трудностями. Последние были обусловлены причинами, как внешнего, так и внутреннего характера. Казачество до сих пор неоднозначно воспринимается разными слоями населения. Часть нашего народа отнеслась к идее возрождения с пониманием и поддержкой. Однако были и те, кто настроен к казакам крайне недоброжелательно и даже враждебно. Власть не осталась в стороне, и попыталась взять движение за возрождение казачества под свой контроль. На свою сторону пытались перетянуть казаков и представители ряда партий и движений.
В этот период возникли определенные противоречия в отношениях между казачьими и государственными структурами, а также, между различными казачьими организациями, главным образом, в борьбе за лидерство между атаманами и «атаманчиками».
Всё это является «издержками» процесса возрождения казачества. Думается, что одной из главных задач казачьего движения должно стать не восстановление сугубо внешних форм казачества, как-то: красивая форма, лампасы, шашки и т. д. Хотя и это необходимо, более же всего, следует возрождать «внутренние качества» казаков, основанные на добрых казачьих обычаях и традициях. Иначе говоря, следует возрождать казачьи устои, сам «дух» беззаветной преданности к своей Родине – России, любви к родной земле, высокие моральные принципы, доминировавшие ранее в казачьей среде, позитивные элементы хозяйственно-бытового и семейного укладов, положительные поведенческие стереотипы и нравственные установки казаков.
Сегодня мы, потомки казаков, вместе со всем российским народом переживаем непростые времена. Тем не менее, мы убеждены, что у казачества, кроме славного прошлого, есть и надежда на будущее. Беззаветная преданность казачества своей Родине, патриотизм, стремление, как и прежде, быть в первых рядах защитников Отечества, своим трудом и талантом способствовать восстановлению величия Руси – России должны быть востребованы. Если это не произойдёт сегодня или завтра, это произойдёт в будущем. Ведь Россия и Казачество - неразделимы.



Сергей Байкалов
г.Абакан РХ

Источник: http://eniseycossaks.listbb.ru/viewtopic.php?f=12&t=1355