70 лет Победе

По берлинской мостовой
Кони шли на водопой,
Шли, потряхивая гривой,
Кони-дончаки.
Распевает верховой:
"Эх, ребята, не впервой
Нам поить коней казачьих
Из чужой реки."

С днем Победы всех! Реестровых, общественников, вольных. День Победы общая заслуга всего населения России. И казаки внесли туда свою, немалую часть.

С днём Победы!
Хотел фото вставить,не получилось.Подскажите.

Владимир, сперва нажимаешь "разместить изображение" (1-я кнопка в 5-й группе кнопок сверху). затем "обзор" в выскочившем окне.
затем "upload now!" и в выскочившем окне копируешь адрес  примерно такого вида "img http://oi57.tinypic.com/r2t3de.jpg /img"
Вставляешь его в окно сообщения форума и закрываешь окно с адресом. Все. ))

Штурм.

Бетонная стена, к которой прижался Василий, выстрелила в его лицо очередью маленьких осколков.
- Ах ты ж, чтоб тебя! - ругнулся он, вытирая кровь со щеки, - ты смотри на них - стреляют, гады! Колька, а ну, шмальни-ка в их сторону.
Молодой красноармеец Николай Григорчук почти всю войну прожил под оккупацией. Когда фашисты захватили его родной Харьков, он ушел в партизаны, где и дождался солдат Красной Армии. Затем были проверки и допросы, но желание молодого человека отомстить за своих погибших друзей, пересилило все неурядицы и он был зачислен в ряды одного из соединений, продолжавших наступление. Он сразу сдружился с Василием. Точнее, Василий сам принял под свое крыло молодого паренька, чем-то неуловимо напоминавшего его сына, которого он не видел уже года три. Что с ним, где он - никакой информации не было с тех пор, как жена в одном из писем написала, что сын Сережка ушел добровольцем на фронт, несмотря на все наказы отца оставаться с матерью. Видимо он, как и многие его друзья, тоже накинули себе по паре лет, сказав военкому, что ему уже есть восемнадцать.
- Вась, ты гляди-ка! Это что, этот самый что-ли? - спросил лежащий, у угла полуразрушенного здания, Федор Богданович. Коренной минчанин, он встретил войну в своем родном городе, после чего пришлось отступать со всеми до самой Москвы. Но ни на минуту он не сомневался в том, что когда-нибудь он вернется в Минск и выгонит захватчиков из своего родного города.
- Кто? - Василий подполз к нему и аккуратно выглянул из-за угла.
- Ну, Рейхстаг или как его там? Где Гитлер сидит!
- Он самый, Федька, он самый. Дошли! - он похлопал Федора по плечу и отполз обратно, - сегодня-завтра будем там. Авось, и самого Гитлера этого в плен возьмем. Дадут нам сразу по звезде...
Фонтанчики от пуль снова пробежались по, уже и так выщербленной стене, к которой прижимались трое солдат. С одной стороны стена, с другой - обломки зданий, создавали небольшое углубление, которое могло хоть как-то обезопасить их от шальной пули.
- Твою ж... Колька! Ты чего там притих?
- Страшно, дядь Вась, - Николай прижался к стене и, обхватив винтовку двумя руками, смотрел на своего сослуживца, - сколько мы сюда шли - страшно не было, а сейчас страшно. Вроде как и конец уже скоро. До Берлина дошли, а помирать не хочется.
- А кто ж тебя помирать то заставляет, дурачок? - негромко рассмеялся Василий, - чуть-чуть потерпеть осталось. Ты это брось! Вон, за углом через площадь Рейхстаг уже! Соображаешь? Ну-ка перестань тут сопли разводить!
Николай кивнул и еще крепче сжал винтовку.
- Сейчас дождемся подкрепления и будем атаковать. Последний раз, Колька, представляешь? Всё! Конец! Один разок поднатужиться осталось, а потом...
Земля под ними содрогнулась, прервав речь Василия и, через несколько секунд, мир вокруг утонул в море огня, дыма и пыли.
- Наши... Артподготовка... Лежать... - Василий пытался перекричать грохот взрывов, но потом, поняв тщетность своих криков, схватил Кольку за воротник и толкнул вниз. Федор откатился от угла и вжался в землю. Огненный смерч закончился через пять минут и, тут же, сзади послышалось многоголосое эхо, слившееся в одно мощное "Ура!"
- Взвод! На штурм Рейхстага, к чертям собачьим его душу, зигзагами! Впере-е-е-ед! - Василий вскочил с места и ринулся к углу здания. Краем глаза он заметил, как вслед за ним из-под слоя пыли поднялись двое его боевых товарищей. На площадь, изрытую снарядами, с параллельной улицы уже выбегали солдаты соседних подразделений. Каждый хотел первым подняться по ступеням этого здания, к которому они столько шли.
- Не отставать! - крикнул он, оглянувшись через плечо и, тут же, споткнувшись обо что-то, упал на землю. Федор с Николаем тут же остановились и принялись поднимать упавшего товарища.
- Да сам встану, не останавливаться! - Василий обернулся и увидел, как сзади их догоняют другие красноармейцы, вбежавшие на площадь вслед за ними, - а ну бегом! А то не успеем Гитлера взять! - крикнул он и вскочил на ноги. Солдаты бежали прямо на них. Подобрав с земли винтовку, Василий развернулся лицом к Рейхстагу и, сделав пару шагов, увидел широко открытые глаза Николая.
- Чего раззявился? А ну... - он замолчал, увидев как сквозь молодого харьковчанина пробежал один из солдат. Обернувшись, он замер в изумлении. Солдаты бежали сквозь них, абсолютно их не замечая.
- Это еще что такое?
За бегущими вперед солдатами, со всех улиц и переулков, медленно выходили другие бойцы. В разорванных гимнастерках, в пятнах крови и пыли, они медленным шагом шли через площадь. И не было им числа. Уставшие, но с горящими глазами, устремленными на Рейхстаг, они молча шагали к нему. Через некоторое время вся площадь оказалась заполнена этими солдатами.
- Батя! - невысокого роста паренек кинулся к Василию и повис на его плече.
- Сережка! Сынок!!! Живой! Ты как тут?
- Да как и ты, бать! Только не живой я, - смутился солдат, - под Тихвином погиб, а ты где?
- Как это - погиб? - удивился, подошедший с Николаем, Федор.
- Ну как? Как и другие - Сергей задрал гимнастерку и показал всем страшную рану на груди.
- Твою ж... Сынок, да ты ж ранен! - Василий подхватил под руки сына.
- Бать! Не ранен, убит. Как и ты. И вы тоже, - немного смущенно добавил мальчик.
Товарищи переглянулись друг на друга. Федор схватил Николая за плечо и резким движением, развернул к себе спиной, одновременно задирая его гимнастерку.
- Матерь божья... - дымящийся осколок торчал в спине Николая, немного выглядывая наружу, - Вась, правду малец говорит... Видать, накрыло и нас там, у стеночки...
Солдаты замолчали, глядя друг на друга.
- Вот такие дела, - пожал плечами сын, - но ничего, главное - дошли! Победили! Смотрите!
На крыше Рейхстага появилось какое-то движение. Через несколько секунд над ним взметнулось и принялось развеваться на ветру алое знамя.
- Вот теперь точно победили! - Василий прижал к себе своего сына и закрыл глаза.
Миллионы глаз смотрели на это знамя. Миллионы душ, убитых в этой страшной войне, вместе с живыми шли до самого конца. Чтобы увидеть свое знамя над оплотом фашизма. Чтобы увидеть, что они погибли не зря. Чтобы победить...

- Армия! Парадным маршем! Левое плечо вперед! Шагом... Марш!
Они шли рядом. Русский солдат Василий, его шестнадцатилетний сын Сережка, украинец Николай, беларус Федор и еще миллионы и миллионы людей, сломавших хребет фашистам.
Они уходили гордо подняв голову.
Они сделали свое дело.
Они верили, что такое больше не повторится...
Чеканя шаг, они шли, растворяясь в лучах майского солнца.

Вечная память Героям.

© ЧеширКо

История не смешная. Но о некоторых вещах заставляет задуматься. В последнее время промелькнуло несколько рассказов о неординарных женщинах. Хотелось бы продолжить тему. Привожу рассказ одного фронтовика. Позволю себе для удобства от первого лица. Угораздило меня на фронте в штрафной батальон попасть. Утром выводят на рубеж атаки. Каждому по сто грамм водки, автомат ППШ с двумя полными дисками... И по комплекту флотской формы. Переодеться всем! Мы вообще-то все обычная пехота. Но приказ есть приказ. Переоделись. Разворачиваемся на исходном рубеже. Тут дружок меня в бок толкает: "Смотри, смотри! " Глянул на наш правый фланг, куда он показывал. А там разворачивается для атаки вместе с нами какая-то воинская часть. Но одни женщины! И все, как на подбор, под два метра ростом. Дальше — указующий жест командования в сторону находившейся впереди высотки и короткий, как команда кинолога, приказ: "Взять! " Бой штрафников короткий. Либо ты, либо тебя. Сейчас всяко об этом пишут. Но позади нас никаких заградотрядов не было. Наши соседи с правого фланга еще раньше нас на высотке у немецких траншей оказались. Завязалась рукопашная. Вскоре все было кончено. Высота была наша. Начали собирать раненых, сгонять в группы уцелевших пленных. В том бою мне по меркам штрафников ужасно повезло: осколок мины вывернул у меня в левом боку два ребра. Но рана оказалась не смертельная. Я даже после наскоро сделанной перевязки мог кое-как передвигаться самостоятельно. И вот молодость! Ведь как тот резиновый ежик — дыркой в боку свистел. Но как же упустить случай и не пообщаться с женским полом! Стоит одна дама с сержантским нашивками (во флотских званиях я и сейчас не разбираюсь) и травой окровавленный тесак чистит. Подхожу к ней и чтобы как-то начать разговор справшиваю: "А ваши-то пленные где? " А она посмотрела на меня таким оценивающим взглядом. Верите, нет? Я ведь в штрафной батальон не за трусость попал, не за халатность и не за конфликт с командиром. За русскую рулетку. Если кто-то не знает что это такое, — объясняю. Когда играющие садятся за стол, делают денежные вклады. Создают банк. А потом вставляют в барабан револьвера один патрон, каждый по очереди вслепую раскручивает барабан и приставив оружие к своему виску, спускает курок. Выигрывает тот кто останется. Адреналинчику нам на фронте, видите ли, не хватала. Вот мы, младшие офицеры, и пополняли баланс. Вобщем, как бы сказали сейчас, отмороженный по-молодости я был на всю голову. А тут под взглядом этой красавицы, ей-богу, почувствовал себя нашкодившим пацаном, которого выпороли и так со спущенными штанами и оставили отбывать срок в углу. Посмотрела она так на меня и говорит: "А у морской пехоты, пленных не бывает, солдатик". Тут дружок подбежал, помочь мне идти вызвался. "Ты что? — говорит, — какие у этих баб пленные?! Ты видел что они делают? Если оружие не бросил, — с ходу пулю в лоб, а если бросил, руки поднял, — то ножом по горлу. " "А что за часть-то такая? — спрашиваю. "Ты что по форме не видишь? Морская пехота! " "Ну да, мы с тобой тоже морская. Ты море-то хоть на картинке видел? " Потом был госпиталь. Так я и не узнал что за часть была в том бою нашими соседями. Но ни о каких чисто женских формированиях морской пехоты, ни тем более штрафных женских частях мне ни во время войны, ни после слышать не приходилось.
http://anekdotov.net/story/month/index-page-85.html

ПРОСМАТРИВАЯ (еще не читая) сборник "Правда о штрафбатах-2" (М., Яуза, 2008), наткнулся на стр.235 на вот что:
Вспоминает полковник в отставке И.И.Рощин - политрук штрафной роты, воевал в 47-й армии на Черноморском побережье Кавказа. И вот в одном из пополнений в роту прибыло семь девушек-медсестер. Все отступали-бежали, и они вместе со всеми, пока не остановил загрядотряд - и в штрафроту! Вот так.

Вот еще в тему:
Воспоминания офицера штрафбата Александра Пыльцына "Правда о штрафбатах" (тоже Москва, Яуза, 2008), стр.66:
"Среди бойцов-переменников (т.е. именно штрафников, сам автор был офицером "постоянного состава", т.е. не штрафником, он ими командовал, сначала взводом, потом - ротой. - прим. Тов.Петрэску) к тому времени (май 1943-го) было 8 женщин. Это потом, говорят было личное указание командующего фронтом генерала Рокоссовского о запрете направлять в штрафные формирования женщин."

далее стр.71, время событий лето 43-го:
"Тогда еще в штрафбат направлялись и женщины. как правило, им вместо оружия вручались санитарные сумки и определяли им задачи, связанные с оказанием помощи раненым."
http://livinghistory.ru/topic/10057-zhenskii-shtrafbat/

Фрау "Черная смерть"

Она стала единственной женщиной – командиром взвода морской пехоты в годы Великой Отечественной войны, когда ей не было еще и 17 лет. Войну она начала «товарищем Евдокимом», а окончила лейтенантом Дусей. Фашисты дали ей страшное прозвище фрау «Черная смерть», а однополчане считали ее «своим парнем». Эта хрупкая девчушка бесстрашно поднималась на встречу пулям и вела в атаку бывалых бойцов, но больше всего она боялась, что кто-то из ее подопечных заметит, что она…боится. Ее имя дважды (или трижды) появлялось на надгробиях братских могил, а она снова возвращалась в строй, к своим «черным бушлатам».

…Полковник морской пехоты Евдокия Николаевна Завалий так и не смогла «привыкнуть» терять боевых друзей. До конца войны из ее ребят дожили только 16 человек. В конце концов, из спецвзвода 83-й бригады морской пехоты она осталась одна. Лейтенант Дуся не дожила до 65-й годовщины Победы всего 4 дня…

На войну Дуся попала совсем девчонкой. Ей едва исполнилось 15. Ребенок еще. Но своими просьбами отправить ее на фронт она буквально изводила военкома.

- О, защитник Родины! – уже как знакомую встречал военком Дусю, - и сколько лет этому защитнику?

– Семнадцать!

– А вчера было пятнадцать!Если так и дальше дело пойдет, так через пару дней Вы достигнете призывного возраста, – улыбаясь, говорил ей военный, – и придется положительно решить Ваш вопрос.

Так и случилось. Когда последняя воинская часть покидала Новый Буг с кровопролитными боями, девушка упросила командира, чтобы ее взяли с собой.

В кавалерийском полку Евдокия служила санитаркой. Была ранена осколком в живот.

- Главврач осмотрел меня: «Ну все, девчоночка, отвоевалась. Получишь литер и дуй домой». «Некуда мне ехать! Отправляйте на фронт!», - ответила тогда Завалий.

Евдокия Завалий попала в запасной полк. Здесь она получила свою первую награду – Орден Красной Звезды: вытащила из-под бомбежки тяжело раненого офицера. Здесь боец Дуся совершенно случайно перевоплотился в бойца Евдокима: после госпиталя девушка мало, чем отличалась от остальных: те же гимнастерка и галифе, на голове - «ежик» с чубчиком - чтобы вши не донимали. А тут приехали отбирать бойцов на передовую.

- Один моряк раскрывает мой литер и читает: «Старший сержант ЗавалийЕвдок.» Это в госпитале имя мое так сократили. «Завалий Евдоким?» А я ему, и глазом не моргнув: «Так точно, товарищ командир! Завалий Евдоким Николаевич!» - «Даю пятнадцать минут на сборы!»

Новоявленному бойцу выдали обмундирование, боеприпасы и отправили… в баню. Вот-вот обман раскроется. А с советским командованием шутки плохи – расстрельная статья!

- Стою ни жива ни мертва со своим тазиком, а мимо ребята в чем мать родила мыться бегут, - вспоминает Завалий. - Посмотрела на палатку медсанбата и смекнула расковырять себе лицо в кровь, чтобы не до бани было. В медсанбате мне обработали раны, а через два с половиной часа у станицы Горячий Ключ старший сержант Евдоким Завалий принимал бой в составе шестой десантной бригады…

Свою тайну Завалий удалось сохранять почти целый год. До следующего ранения. Но к тому времени она уже стала «своим парнем», отчаянным бойцом и опытным командиром отделения разведки. 17-летний старшина роты Завалий получил ранение, когда вместо погибшего командира выводил свою роту из окружения. В госпитале и произошло разоблачение.

Осенью 43-го лейтенанту Дусе доверили командовать взводом 83-й бригады морской пехоты Краснознаменной Дунайской флотилии.

- Матросы мне попались как на подбор: рослые, крепкие, отчаянные хлопцы. Ребята из соседних взводов вначале смеялись над нами: «Дуськин взвод!» Но прошло время, и стали называть уважительно: «Дусины гвардейцы». А мои автоматчики называли меня по-мужски - командиром, а иногда ласково Евдокимушкой, - вспоминала Завалий.

Когда немцы узнали, что командир «черных бушлатов» в тельняшках - женщина - объявили на нее настоящую охоту. Завалий потом сама признавалась: если бы не ее ребятушки – сто раз была бы убита.

- Поднимаю их в атаку: «За мной!». И они все поднимаются за мной, догоняют и обходят меня, прикрывая от пуль, бесстрашные, отчаянные... Каждый из пятидесяти пяти моих автоматчиков до сих пор стоит перед глазами, хотя никого из них уже нет в живых. Вот Ваня Посевных... Когда появился во взводе, смерил презрительным взглядом: «Бабе подчиняться неохота!» А в боях за Будапешт он прикрыл меня от снайперского выстрела, подставив свою грудь...

Взвод гвардии лейтенанта Евдокии Завалий всегда находился на острие боевых действий, служил тараном при наступлении бригады морской пехоты. Их посылали туда, где было особенно трудно. Керченско – Эльтигенская десантная операция – одна из крупнейших за годы ВОВ, штурм Сапун-Горы во время освобождения Севастополя, захват штаба немецкого командования во время Будапештской наступательной операции – одной из самых кровопролитных...

Она, лейтенант Дуся никогда не отставала от своих отчаянных бойцов, но все же боялась. Правда, в этом она призналась уже спустя несколько десятков лет. В том, как на фронте прятала слезы под плащ-палаткой, чтобы, не дай Боже, не увидел кто и не заподозрил в слабости.

- Я просто не имела права быть слабой, бояться. Но все равно боялась... Больше всего - крыс. Ничего с собой поделать не могла, крысы для меня страшнее немцев были - голодные, по ночам в лицо бросались, за пятки грызли. Брр! Лучше не вспоминать...

Военное прошлое ещё долго не покидало Евдокию Завалий: она много лет еще по ночам ходила в атаку. Пока не познакомилась с будущим мужем. 2 детей, 4 внука и 4 правнука – вот богатство лейтенанта Дуси, за которое она снова и снова поднимала свой взвод в атаку…