Форум
Исковский А.Е. Как оренбургские казаки на Дальний Восток уехали.
-Мало землицы, мало! – говорили казаки между собой по станицам и хуторам, собираясь после полевых работ на отдых.
Большой площадью Оренбургский уезд к 90-м годам XIX столетия «худел» от помещичьих наделов, крестьянских полей, казачьих угодий. Удобные для пашни и покоса земли давным-давно отрезаны, в аренду отданы и новым хозяевам проданы. Сказался на благополучии казаков, живших земледелием, неурожай 1891-92 годов, истощивший запасы пшеницы.
Казаки-станичники охраняли свои земли ревностно, да семейства их росли, сыновья и дочери отделялись из «отчего» дома, с собой забирали землю в приданное или часть от общего надела «на обзаведение» по три, а то и семь десятин. Отцовский, дедовский земельный участок, полученный лет 50-60 назад, уменьшался с каждым новым поколением. Земли не хватало, урожай становился меньше и меньше, казаки не голодали, но и достатка не видели. Казаки не роптали, трудились, как могли, в мыслях представляя широкие поля до горизонта с колосящейся пшеницей, табунами лошадей возле своей станицы…
1894 год принес долгожданную весть оренбургским казакам. Весть о новой, но далекой земле для пашни и дома, земле Уссурийского края… Но не просто так земля нарезалась, а за службу. На Дальнем Востоке строилась Сибирская железная дорога, вот казакам и предложили охранять её, а земельку для хозяйства обещали.
В июне 1894 года Государственный Совет принял решение переселить казаков на Дальний Восток из Донского и Оренбургского казачьих войск. Инициатором переселения казаков стал Войсковой Наказной Атаман Приамурских казачьих Войск, Приамурский генерал-губернатор в 1893-1898 гг., генерал-лейтенант Сергей Михайлович Духовской. Именно он исходатайствовал Высочайшее повеление усилить Приамурское Войско переселенцами из Забайкальского, Донского, Оренбургского, Кубанского, Терского и Уральского казачьих Войск. Для привлечения казаков на Дальний Восток атаман С.М. Духовской распорядился передать в пользование Амурскому 5785 тыс. десятин и 9142 тыс. десятин земли Уссурийскому казачьим Войскам. Земли “отвода Духовского” стали местом появления новых поселений.
Комитет Сибирской железной дороги выделил казакам 86 тысяч рублей на переселение. Одной казачьей семье «причиталось» 1119 рублей, включая ссуду в 600 рублей. Расходы для казны вышли значительные, в действительности на семью оренбургского казака потребовалось 1383 рубля, «донцам» и того больше, 1461 рубль. В 1895 году в уссурийский край «ушла» первая группа оренбургских казаков-переселенцев. Казаками были основаны поселения по реке Уссури, Бикин и около озера Ханка. В 1895 году из оренбургских станиц в двух партиях на Дальний Восток прибыли 86 семей.
Государственная программа переселения казаков на Дальний Восток началась в 1895 году и длилась более десять лет. До 1900 года новое место жительства обрели 5419 человек из Оренбургского, Донского и Забайкальского казачьих войск.
Долго думали казаки, каждую новость о неблизкомм крае не торопясь, с недоверием и опаской, обсуждали между собой. Но и поторапливаться нужно было, в станицах было много «малоземельных», которые «махнули бы» куда подальше, да землю получить. И зажить свободно, вольготно на новом месте, там и льготы обещали, деньжата на обзаведение… Еще в июле 1894 года два прошения казаков Кардаиловской и Ключевской станиц Оренбургского казачьего Войска о переселении их «на казенный счет» в Приамурский край были отклонены. Средства, выделенные на переезд, закончились.
К январю 1895 года определились 50 казачьих семей, готовых к переезду и благонадежных. Желающих переселиться в действительности было куда больше, но средств к переселению хватало не у всех.
В первую партию переселенцев определились казаки Татищевской, Нижнеозерной, Кардаиловской, Разсыпной, Павловской и Донецкой станицы 1 отдела Оренбургского казачьего Войска.
С первых дней февраля потянулись в Оренбург казаки-переселенцы, ожидая на временных квартирах даты отъезда. На вторник 28 февраля 1895 года назначен был особый воинский поезд до Одессы, а потом морем, на пароходе добровольного флота «Москва» дальше, до Владивостока.
Две недели пути по маршруту Самара-Царицын-Воронеж-Харьков-Одесса казаков сопровождал командированный войсковой офицер есаул Чистовский с врачом, фельдшером и инструктором, чтоб казаки с семействами под присмотром были, или заболевшим помощь оказать нужную…
К 15 марта переселенцы прибудут в Одессу, где окажатся не одни, а с «донцами», донскими казаками, ожидающими посадки на пароход. Долго придется «оренбургским» плыть по морям, если погода хорошая будет, лишь к 29 марта владивостокский порт примет казаков.
357 человек навсегда решили покинуть ставшие родными оренбургские станицы, степи и ковыль, в надежде обрести новую родину, дом и жизнь. Переселяться надумали 200 мужчин и 157 женщин самого разного возраста. Был 90-летний казак Киселев и были грудные младенцы, участь многих из них была предрешена отъездом…
Описание: 250px-Ershovvi.jpgЗа два дня до отбытия, 26 февраля 1895 года, в Оренбургской станице (Форштадт) на площади перед Георгиевской войсковой церковью состоялось прощание с казаками-переселенцами. Это был вторник, с утра небо прояснилось, дул резкий ветер. На земле и крышах домов лежал сырой снег, оставшийся с вечера. Провожающие казаки и переселенцы заполнили все свободное пространство перед церковью в ожидании прибытия Преосвященного Макария, а также наказного атамана генерал-майора Владимира Ивановича Ершова. Постепенно к казакам присоединялись и обыватели, пожелавшие присутствовать на значительном для города событии. На площади становилось шумно, волнение охватило всех, ожидание тревожило…
В 10 часов преосвященный Макарий вошел в Георгиевскую церковь, несколько позже приехал наказной атаман В.И. Ершов.
На проводы прибыли, по приглашению наказного атамана, местные фотографы, в разных местах площади они устанавливали громоздкие штативы и фотокамеры, чтобы запечатлеть событие. Были сделаны снимки групп переселенцев, общие фото присутствующих на площади. Наверное, переселяющиеся и не увидели эти фотографии…
Но кто знает, может быть и сейчас эти фото лежат в семейных альбомах?
В Георгиевской церкви, перед молебном, преосвященный Макарий, с теплотой в голосе, обратился к переселенцам, ободряя их перед дальней дорогой и неизвестностью… Макарий говорил о переселениях, как о событии существовавшем издавна, которое было, есть и будет.. Священник напомнил всем присутствующим заповедь: -«плодитеся, размножайтеся и наполняйте землю!». Упомянул он и Вавилонское столпотворение, как пример исполнения завета, когда смешение языков заставило людей распространиться по земле широко и далеко. Преосвященный Макарий пожелал всем казакам благополучия не только в пути, а и на новых местах, вдохнув в переселенцев мысль, что казаки есть воины, по призванию защищающие Родину, на Дальнем Востоке они станут оплотом православия.
Окончив свое слово, Макарий начал молебен. Торжественная обстановка и высокие помыслы обращения к присутствующим подействовали на всех. В тишине был слышен только голос священника, люди молились в надежде и без отчаяния.
Молились со слезами на глазах казачки с младенцами на руках, молились степенные казаки… В ожидании разлуки каждый словно ловил последние мгновения пребывания на родной земле, затихал и воодушевлялся новой жизнью, но уже где-то там, далеко…
На груди, в холщовом мешочке, казаки увозили горсть земли своей станицы, чтобы высыпать на новом месте и поставить дом, где вырастут их дети и внуки.
По традиции, в конце молебна, провозглашены были «многия лета» Государю, Царствующему Дому и христолюбивому победоносному Оренбургскому и Уссурийскому казачьему Войскам.
Молебен закончился. Из Георгиевской церкви вынесли икону св.великомученика Георгия для напутствия переселенцев. К иконе сначала приложились все присутствующие начальники и чиновники, затем и казаки-переселенцы. Каждого переселенца преосвященный Макарий благославлял, окропляя святой водой и вручил книжку своих религиозных стихотворений на память.
Затем состоялся парад, войсковой оркестр играл марши, колоннами прошли 1-ая отдельная сотня, артиллеристы, казачья команда и выстроились развернутым фронтом поблизости от Георгиевской церкви, приветствуя наказного атамана громким: - «Здравия желаю, Ваше Превосходительство!». Атаман В.И.Ершов принял парад, поздоровался со всеми казаками и переселенцами, пожелал им доброго пути и сообщил им, что в скором времени они будут уже далеко, поэтому в пути им нужен будет новый станичный атаман. Здесь же он и назначил урядника Митрофана Моршинского из Переволоцкого поселка Донецкой станицы, вызвав того из строя. Митрофан Моршинский получил из рук наказного атамана Ершова «насеку» с надписью «Атаман Оренбургской станицы Уссурийского казачьего войска» и слова напутствия. Среди переселенцев был казак Петр Киселев из Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. За самовольную порубку леса Петр Киселев был лишен звания урядника. Наказной атаман вызвал Киселева из строя и тут же на месте вернул ему звание. Киселев, услышав такую радостную и неожиданную весть, опешил, заморгал, затем, глубоко вдохнув, громко поблагодарил: «Покорнейше благодарю, Ваше Превосходительство!». Казаки одобрительно зашумели, заговорили и стали благодарить атамана Ершова за доброту и заботу.
Казаки 1-го отдела в знак благодарности преподнесли преосвященному Макарию икону св.Великомученника Георгия, с которой священник подошел к переселенцам, благославляя их и говоря в напутствие добрые слова. Военный оркестр заиграл «Коль славен». Благославив, преосвященный Макарий передал икону св.Великомученика Георгия атаману казаков-переселенцев, который, встав на колени, поцеловал её и принял.
Преосвященный Макарий направился к своей карете, сел в неё и стал отъезжать от площади. Многие казаки-переселенцы, женщины бежали за каретой Макария, прося благословить и напутствовать. Преосвященный открыл дверцу кареты, на ходу перекрестил всех просящих и благословил. Люди бежали за каретой, которая отдалялась и отдалялась от площади, как вскоре будет отдаляться родная оренбургская степь от взоров казаков. Поднимая за собой пыль, карета с Преосвященным скрылась.
Тут наказной атаман В.И. Ершов обратился к переселенцам с речью. Атаман говорил о заботах Царя-Батюшки о казаках, о переселении, о льготах на устройство хозяйства и о главной задаче – охране участка Великой Сибирской железной дороги.
«Вам на первых порах придется много трудиться, – говорил атаман Ершов, - и от вас не скрывали этих трудностей, вы о них слышали и читали…Не прельщайтесь же ссудой, выдаваемой на каждое семейство в размере 600 руб., она может помочь вам только при труде». Не удержался наказной атаман и от совета обзавестись по приезду во Владивосток строевыми лошадьми, напомнив, что «казак без коня не казак», беречь себя и товарищей. Атаман Ершов говорил воодушевленно, энергично, не забыв дать и бытовой совет - оберегаться краж и сдать деньги на хранение командиру парохода «Москва».
«В пути вам все будет ново, все будет вас интересовать, вы увидите моря , океаны, новых людей, животных, растения, чего не видали даже на картинах; по прибытии же во Владивосток вас встретит будущий ваш наказной атаман, который с интересом ожидает вашего прибытия. Оправдайте же наши надежды и ожидания нового войскового вашего начальства! – продолжал атаман Ершов. – С не меньшим интересом и мы, здесь остающиеся, будем интересоваться, когда вы впервые вступите 29 апреля на новую для вас землю. Верьте, что наше «Ура!», которое вы тогда выкрикнете, так же откликнется и здесь!».
Сказав это, атаман Ершов поднял чарку водки и произнес тост за здравие Государя Императора. Дружное и громкое «Ура!» разнеслось над площадью. Заиграл гимн «Боже, Царя храни!». Были и другие тосты: за здравие Военного министра, заботящегося о казаках, за процветание Оренбургского и Уссурийского казачьего Войска, за здравие переселенцев. Произнес тост и начальник штаба генерал-майор Бирк за здравие наказного атамана Ершова и атамана 1-го отдела генерал-майора Мелянина. Чарку начальник штаба Бирк выпил под долгое «Ура!» казаков и переселенцев. Затем жены наказного атамана и председателя окружного суда, вместе с начальником штаба Бирком и г.-м. Меляниным стали раздавать переселенцам духовную литературу, а детям-казачатам продуты – чай, булки, сахар, конфеты. В толпе взрослых казачата выглядели заметно, на них была новая одежда – форменные «теплушки» и фуражки, выданные за казенный, войсковой счет.
Подарки и книги были розданы, слово взял атаман Оренбургской станицы (Форштадт) подъесаул Карманов. Взяв в руки хлеб-соль на серебряном блюде, он сказал переселенцам короткую речь и закончил её просьбой принять по старинному обычаю подношение от казаков. Столы были накрыты, казаки, поблагодарив, принялись за угощение. Пироги были хороши, водки было вдосталь. Проводы переселенцев подошли к концу.
Серебряное блюдо, переданное переселенцам, имело надпись «Оренбургская станица Оренбургского казачьего Войска, настоящим хлебом-солью, с братской любовью и заветом также верой и правдой служить на Дальнем Востоке, напутствует Оренбургскую станицу Уссурийского казачьего Войска», в середине блюда имелась другая надпись «Где бы не жить – одному Царю служить. 28 февраля 1895 года». Здесь же, на площади, икона св.Великомученика Георгия, серебряное блюдо и «насека» были помещены в особый дорожный футляр, и закрыты на замок, ключ от которого держал при себе атаман М. Моршинский. По окончании проводов, по просьбе казаков-переселенцев, есаул Сухов прочел «приговор» с обещанием выстроить на новом месте часовню, а потом и церковь во имя св.Георгия Победоносца. Подумали казаки-переселенцы заранее и о строительстве станичной школы, на что и собрали, для начала, с каждой семьи по 10 рублей.
Под приговором, т.е. обещанием, неграмотные казаки-переселенцы Д.Епанешников, Я.Жохов, Л.Богомолов, П.Малюшкин, А.Позевалкин, К.Давыдов, А.Володькин, М.Гвоздков, Т.Садчиков, Е.Кожевников, Д.Зацепилин, Л.Пичугин, А.Иванов, Ф.Маткин, С.Кондалов, К.Краснов, К.Смирнов, Я.Мордвинцев, М.Твердышев, И.Пашков, Н.Русинов, С.Яковлев, Л.Чуприков, Х.Дмитриев, Н.Головачев, А.Комутков, П. Кожевников за себя попросили поставить подпись, что и выполнили грамотные А.Зобнин (оружейный мастер), П.Григорьев, С.Ляпин, В.Григорьев, С.Дунаев, И.Иванов, П.Бородин, А.Кошутков, А.Савельев, Р.Смирнов, Ф.Семенов, Т.Григорьев, С.Любимов, М.Федоров, С.Савельев, Нил Моисеев, П.Жохов, А.Позевалкин, В.Позевалкин, В.Матвеев, Яковлев, Е.Носов, А.Соколов, Носов, Т.Кандалов, С.Арьков, П.Киселев, П.Семенов, И.Головачев, И.Семенов, П.Дмитриев, М.Кожевников, Л.Федоров, И.Головачев, И.Дмитриев, П.Кожевников, И.Прытков, П.Малюшкин, Н.Дунаев, А.Матвеев, Тит Иванов, Н.Малюшкин, Ф.Малюшкин, И.Маткин, М.Антонов, П.Мордвинцев, Н.Дунаев, И.Дунаев, Д.Носов, М.Носов, И.Пашков, М.Пашков, П.Соколов, М.Савельев, Д.Соколов, И.Краснов, А.Епанешников, С.Тверднов, М.Позевалкин, Т.Твердышев, Ф.Пашков, А.Моршинский, Г.Головачев, Е.Жохов, Д.Григорьев, А.Смирнов, И.Садчиков, Евг.Пичугин, Дормидон Камутков, А.Антипов, А.Любимов, И.Кожевников, Павел Киселев, В.Киселев, малолетки Терентий Григорьев и Федор Давыдов, Митрофан Моршинский. А еще 12 женщин-казачек, из грамотных, оставили свои росписи. Приказом №210 13 апреля 1895 года эти казаки первой партии были перечислены в Уссурийский край.
Через два дня на железнодорожной станции началась погрузка поклажи переселенцев. Грузили вещи, дрова, самовары и котелки, учебники для станичной школы, упряжь для лошадей…
Везли с собой станичники и книги, собранные в библиотеку станичной школы, всего 221 том. Среди книг были брошюры генерала Богдановича, Ломана, сочинения Пушкина, Гоголя, Л.Толстого, несколько экземпляров «Историко-статистического очерка Оренбургского казачьего Войска» Ф.Старикова, Евангелия. Почти 2000 пудов багажа взяли с собой казаки.
С утра 28 февраля оренбургский вокзал был украшен гирляндами хвои, флагами, играл духовой оркестр. Казаки-переселенцы пришли на вокзал «командой», т.е. почти строем, за ними двигался обоз и торжественно одетые «форштадские». Казаки с семьями вошли в вагоны 3-го класса, началось прощание с земляками. На вокзальной платформе собралось множество казаков и горожан. Отъезжающие казаки, по старинному обычаю, кланялись землякам «земно», т.е. до земли, и просили: «Не поминайте лихом!». Женщины-казачки, держа на руках младенцев плакали. Казачата же выглядели веселыми, ребятне было интересно происходящее вокруг.
Переселенцы Кардаиловской станицы, малороссы, затянули казачью песню. Не унывали жнещины-казачки помоложе. Одна такая, из Донецкой станицы, стала громко говорить «Мы, бабы, этих китайцев на ухваты примем, коли дело дойдет до драки!» и показывать, как она китайца будет ухватом охаживать. Ребятишки вокруг хохотали, засучивали рукава и показывали, по примеру, как будут воевать с китайцами.
Между тем вагоны постепенно заполнялись отъезжающими. Среди переселенцев был Василий Сергеевич Киселев, казак Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. В свои 90 лет он немало повидал и испытал трудностей на линейной казачьей службе. Но решил не оставаться на старом месте и с правнуками отправился в дальний путь.
Василий Киселев зашел в вагон и присел на скамью у окна, наблюдая за происходящим. Стекло вагона словно отделяло его от настоящего, а вспоминал он трудные времена службы, комендантские наказания за провинности, похищения киргизами жителей станиц и увоз в Хиву, Бухару, что еще лет 40 назад были повседневным событием жизни в далекой крепости. Вспоминал он длинные ночи караулов на пикетах и разъездах и, возможно, уезжал, чтобы забыть в новых заботах старые обиды…
В том же вагоне уезжал из Чесноковского поселка и Федор Иванович Семенов 69-ти лет, старожил и одностаничник Василия Киселева. Федор Семенов вышел в отставку в звании урядника, кавалер Георгиевского ордена 4 степени (№96389) за участие в 1853 году во взятии крепости Ак-Мечеть (форт Перовский). В этой партии переселенцев Георгиевскими кавалерами 4 степени были казак Нижнеозерной станицы Михаил Гаврилович Яковлев (орден №73735) за Хивинский поход в 1873 году, урядник Донецкой станицы Василий Иванович Матвеев (орден №61227) за Турецкую кампанию 1877-78 г.г.
Оркестр на платформе играл до самого отхода поезда. За 30 минут до отправления на вокзал прибыл наказной атаман В.И. Ершов и пожелал казакам-переселенцам здоровья и хорошего пути. На память переселенцам наказной атаман В.Ершов передал фотографии складня и ларца, подаренные депутатами Оренбургского казачьего войска Государю Императору 17 января 1895 года, своё фото, а также атамана 3-го отдела подполковника Холмского, атамана Миасской станицы Михаила Севастьянова, начальника штаба г.-майора Бирка, командира конно-артиллерийской бригады г.-майора Усова, атамана 1-го отдела г.-майора Мелянина, бывшего атамана 2-го отдела полковника Лобова и 3-го отдела г.-майора Избышева. Казаки в знак благодарности подхватили В.И.Ершова на руки и по традиции с криками «Ура!» долго качали.
Команда «сбор» была подана за 15 минут до отправления поезда с казаками. Переселенцы заняли свои места в вагонах. Последние слова прощания, взмахи сотен рук затихли с третьим ударом вокзального колокола. Был дан сигнал к отправлению… Машинист дал свисток, клубы пара заполнили платформу. Поезд плавно тронулся под звуки оркестра, исполняющего гимн «Боже, Царя Храни!» и всеобщее «Ура!».
На площадки вагонов вышли навсегда уезжающие оренбургские казаки, в последний раз они дышали родным воздухом и видели лица близких им людей. Поезд двигался все быстрее, а казаки продолжали махать шапками и кланялись: – «Прощайте, братцы! Прощай оренбургское, родное войско!». Урядник Петр Киселев, сняв шапку, запел «Прощай, страна моя родная!». Обнажили головы и провожающие, прощались и запоминали последние мгновения…
Впереди поселенцев ждала Одесса. Находящийся там полковник Генерального штаба Романенко был предупрежден о прибытии оренбургских казаков, получивших прозвище «уссурийцы». Для временного нахождения переселенцев приготовили казармы саперной бригады, довольно просторные и светлые. Во дворе казармы устроили несколько полевых кухонь. Прибыв в Одессу, оренбургские «уссурийцы» встали на карантин, среди казаков появились легко заболевшие, в основном расстройством «желудка».
Донские казаки-переселенцы прибыли в Одессу 9 марта. 422 человека присоединились к оренбургской группе, чтобы вместе продолжать путь до Владивостока.
15 марта 1895 года в 6 часов утра начался прощальный «обед» в помещении казармы, после чего все тронулись в порт, готовиться к посадке на пароход.
На пирсе полковник Романенко, по разрешению Военного Министра, лично выдавал небольшое денежное пособие каждой казачьей семье по 5, 3 и 2 рубля с брошюрой о Уссурийском крае, а детям передавал игрушки. Главам семейств раздавали Евангелие.
Проводы переселенцев начались с литургии на палубе парохода «Москва». Донским казакам торжественно преподнесли икону Спасителя и четыре хоругви на древках с золотыми крестами от 8-го Донского полка, квартировавшего здесь же, в Одессе. Грустно и сиротливо стало на душе оренбуржцам, словно о них забыли в этой суете и шуме. Но нет, не забыли о них, помнили и позаботитлись. Полковник Романенко зачитал телеграмму Государя Императора с напутственными словами в ответ на выражение верности оренбургских казаков: «Сердечно благодарю. Дай им Бог успеха и благополучия при водворении в Уссурийском крае».
Могучее «Ура!» пронеслось над палубой и затихло далеко в море… Есаул Чистовский принимал последние слова благодарности от оренбургских урядников с просьбой передать их войсковому начальству.
Одесская гавань простилась с казаками 15 марта 1895 года в 6 часов вечера.
На следующий день,16 марта, градоначальник Одессы г-н Зеленый телеграфировал во Владивосток: «Вчера пароходе «Москва» отправлено 55 донских и 50 оренбургских казачьих семей всего в составе 763 душ»
Пароход отплыл на некоторое расстояние от берега на ночной рейд, а утром 16 марта в 7 часов направился к берегам Турции. В пути казаки практически не страдали от качки, но у детей появились «простудные» заболевания, после осмотра корабельный врач определил - «корь».
В полдень 17 марта пароход встал на рейд перед портом Константинополя. Через некоторое время на борт парохода поднялись трое турок-чиновников для проверки документов. Увидев казаков, турецкие служащие предложили переселенцам снять военную форму и носить гражданское платье. Со стороны форта слышались орудийные залпы.Пароход «Москва» прибыл в день праздника Гайды-Фитр, окончания поста (уразы).
Не забыл своих «уссурийцев» Оренбург. Почтой переселенцам высылались газеты и письма, догнавшие казаков 17 марта по прибытии парохода в Константинополь.
Еще в Оренбурге урядник Петр Киселев, воодушевленный возвращением звания, завел путевой дневник, для записей наблюдений и дорожных впечатлений. В заметках с дороги он сообщал в Оренбург новости о переселении, о казаках.
На пароходе Киселев зачитывал газеты и письма, вокруг собирались и донские казаки. Они интересовались проводами оренбуржцев и начинали скучать по родине. Когда Киселев прочел газетную заметку, как провожали в Оренбурге казаков, над палубой пронеслось «Ура!». Казаки заволновались, зашумели. На шум пришел командир корабля, узнав причину, попросил газету себе, почитать.
В Босфорском проливе пароход останавливался для таможенного осмотра.
Прошло немного времени и пароход вошел в порт.
Переодевшись, некоторые казаки, в том числе и Петр Киселев, прогулялись по улицам Константинополя. 2 часа, пока пароход стоял у пирса, оренбургские казаки осматривали город. Киселев записал в своем дневнике: «Улицы в Константинополе узкие, еле арба пройдет, но дома есть очень хорошие 3-4 этажные, больших же, как у нас в Росси, нет, а больше как будки без дворов». Побывал Киселев у дворца турецкого султана, осмотрел церковь (мечеть) св.Софии. В садах у дворцах цвели цветы. В дневник Киселев вписал и другое наблюдение: «Видно, солнышко ближе здесь, чем в России. Турки народ все-таки молодцеватый».
В 5 часов утра 18 марта пароход «Москва» подошел к Дарданеллам. «Крепость Дарданеллы, - написал Петр Киселев в письме в Оренбург, - устроена крепко накрепко и стоит на барбетах 8 крепостных орудий. По сторонам пролива громадные горы, а на верху их лес и кустарник. В ущельях виднеются пахотные поля, и хлеб уже покрывает землю. Из лесов несется аромат цветов. При входе в Архипелацкое море встретили мы много островов, и все эти острова гористые и каменистые. На некоторых из них живут турки. Едем теперь около берега Азиатской Турции. Горы виднеются и очень громадные, а с правой стороны … только волны».
Через 5 месяцев, 9 августа 1895 года, в Оренбурге стали известны подробности перехода парохода «Москва» с переселенцами от берегов Турции до порта Владивосток.
Дневник казака Петра.Киселева (фрагменты):
«…ночь на 18 марта прошла благополучно, хотя и дул приличный ветер, но качка была чуть заметна, встречалось очень много островов, все гористые и каменистые. В 4 часа доехали до острова , который очень велик (50 верст квадрата), на оном виднелись около берега на горе белый столб и что-то такое, что простым глазом рассмотреть невозможно. Матросы нащи говорили, что это жилище арабское.
Перешли мы в Средиземное море и плыли по нем 19, 20, 21 марта в 12 часов дня прибыли в Порт-Саид. Город Порт-Саид стоит около берега Средиземного моря, на очень хорошем месте, дома деревянные, крытые черепицами, двух-трех этажные, на берегу базар, весь город занимается торговлей. Живут в нем турки, египтяне, арабы и англичане, есть одна мечеть и церковь.
В 10 часов 22 марта отплыли мы из Порт-Саида по прорытому каналу, под названием «Суец», ширина его около 60 сажень.
Земля, как видно, очень ровная и песчаная, нет на ней никакого растения, кроме каракумской. По заливам видели мы огромные стаи аистов и лебедей. В этой местности жар доходит до 50°.
23 марта в 6 часов прибыли в город «Суец», всего прокопом шли 86 миль, а в миле 1 ¾ версты. Местность все ровная, с обеих сторон, в расстоянии 70 верст огромные горы и на равнинах растет лес разных пород, пальмы и много других, названия которых нам неизвестно. В степи растут одни кусты, дорог нет, а есть только тропинки для караванов.
Город Суец расположен около прокопа, имеет много домов, мечетей, кроме того есть железная дорога, но локомотивы далеко короче наших, а также и вагоны.
На пароходе «Москва» прибыли торговые египтяне с товарами и фруктами, которые гораздо дешевле российских.
24 марта вышли в Чермное море (Красное тоже). На море ничего не было видно – выныривала только летучая рыба, крылья у ней как у бабочки, а полет сажень на 50 и до 100.
25 марта встретились нам на оном же море три желтых полосы и эти полосы означают путешествие Моисея с еврейским народом.
Начали помирать младенцы корью и уже спущено в море четверо.
На другой день поднялась сильная буря и был проливной дождь, так что заливало волнами палубу. Нас выдворили с палубы в каюты, где мы едва дышали от жары.
27 марта, при хорошей погоде, встретили в 12 часов влево небольшой холмистый остров, совсем необитаемый, а в 3 часа пополудни огромные горы. По словам старшего матроса горы эти «вулканские», так что бывают иногда большие, иногда их совсем не видно от охлаждения.
В 7 часов 28 марта прибыли в порт, где встретили индийцев. Жилища их как бы белые палатки, в огромных горах. В 12 часов дня поворотили на юго-восток и прибыли в г.Адан индийский. Домики в нем тоже как палатки или хатки. На пароход приходили арабы, черные да голые, волосы у них на голове длинные, светлорусые.
Порт устроен на высокой горе. Против Адана находится абиссинская земля.
В 10 часов вечера пароход вышел из Аданского пролива и вошел пролив в Баб-Эль-Мандеб. Проливом этим ехали до 29 марта. На другой день была хорошая, тихая погода, но зато была порядчная качка, так называемая «мертвая зыбь». Стали виднеться снеговые горы и, как говорят, горы эти против Маргелана. Мы выехали в Индийский океан.
Жар не прекращался.
В 9 часов вечера на правой стороне показался остров «Сокотор», на котором индийцы живут только грабежом. Остов этот оченб велик и горист.
Вечером собрались мы к «стоянию», слушать двенадцать Евангелий.
1-го апреля погода была хорошая, дул небольшой ветерок и кроме того, с полудня каждый вечер восходила огромная звезда, приблизительно с четверть солнца величиной.
В 12 часов ночи началась заутреня, встретили мы праздник Пасхи. Был парад, выдали после часов всем по чарке водки, а маленьким по три яичка.
4-го апреля встретили остров, заросший непроходимым лесом, где живут дикари и много зверя.
6-го апреля пришли в город «Колумбу», строения 2-3-х этажные, каменные. В городе великолепные магазины, по улицам ездят на людях, вместо извозчиков.весь город в саду, деревья большей частью пальмовые. Посреди сада высокая гора, где в прежние времена жили наши прародители Адам и Ева. На пароход прибыли индийцы с разными фруктами и интересными товарами.
На другой день, в 5 часов утра, видели кит-рыбу, в 20 сажень приблизительно, каковая выходила три раза наружу и выпускала из себя фонтаном воду.
В этот день с нами случилось несчастие: поломалась машина и простояли мы около суток. Около11 часов на пароходе выкинули два красных фонаря, к нам подошли на помощь два парохода, полагая, что мы потерпели крушение. Весь день было пасмурно и тихо, воздух был редкий, так что едва можно дышать, а волны были все-таки порядочные.
Вплоть до 11 апреля погода была хорошая, в этот день взошли мы в Малакский пролив. С правой стороны виднелись горы на острове Суматра.
В 5 часов дня заметили мы город Гелландию, говорят, что там много лесу, фруктов и хлеба, плоды снимаются два раза в год.
Город этот виднелся приблизительно в пятидесяти верстах.
12-го апреля погода была тихая и прохладная, виднелись изредка рыболовы, но берега видно не было.
13-го апреля стали приближаться к берегам пролива, по берегам местность гористая, и все холмы покрыты лесом и травой по покатостям равнин. В 10 часов утра прибыли к Китайскому городу «Сингапур». Город этот расположен на берегу моря, домики хотя устроены и очень аккуратно, но тонкие и холодные, потому что здесь зимы не бывает. Народ вроде калмык, ходит нагим, извозчики возят людей, как и в г.Колумб, т.е. на себе. Китайцы едят здесь всякую гадину: морских раков, червячков, змей, лягушек, морских сверчков, кошек и собак. Город весь в лесу. Пробыли мы в нем два дня и насмотрелись на их народ досыта, люди неряшливы, как свиньи всеядные, и запах от них весьма отвратительный. Однако, народ очень уважительный, когда на пароход нагружали уголь, они в это время нанесли нам разных съестных плодов, ананасов, ананас вроде кочня капусты, очень вкусный и стоит только три копейки, а у нас в России в гор.Одессе он стоит 40 копеек, китайцы же раздавали и много денег, нашим, тем, у кого есть на руках ребятишки.
15-го апреля, в 7 ½ часов утра, выехали из города Сингапура и поворотили на северо-восток.
19-го апреля встретились с пароходом иностранного ведомства, которй сделал нам салют и дал три выстрела из орудий.
Младенцы умирать не переставали, от 3 до 5 младенцев спускали в океан.
В 12 часов ночи, 21 апреля, прибыли в город «Гонконг». Гонконг – китайский город, а заведует им Англия, расположен он в горах, горы громадные, а на вершинах их барбеты. Нас встретили китайцы за 20 верст и привели к гавани, для того, чтоб не попасть на их мину, так как в это время Япония хотела отобрать от Китая Корею.
21 апреля пароход нагружался углем и водой. Нам нужно было бы идти в Нангалак – японский город, но по случаю войны Китая с Японией, по распоряжению начальства, маршрут переменили и мы вошли в г.Гонконг, а от него прямо во Владивосток и наш ход усилили. Из Гонконга 22 апреля прошли мы в Китайское море. Начался сильный встречный ветер и поднялась носовая качка, так что волнами окачивало и не было возможности стоять на палубе, мы все пошли в трюм.
23-го апреля ветер не стихал. В день своего войскового праздника мы отслужили молебен св.Георгию, капитан парохода, по объявлению нашему, сделал нам праздник – подал по чарке водки и мы все вспоминали о праздновании наших стововарищей и земляков на родине, а сердце так и кипело о родном крае.
26-го апреля въехали в Японское море, к вечеру с обеих сторон встречались острова, а в 6 часов уже показался берег корейцев. Погода была хорошая, ветер стих, а 27 погода была студеная, как в Одессе. В 4 часа вечера с левой стороны встретился остров, обросший лесом, на каковом обитают корейцы. Остров богат продуктами, хлебом и добыванием драгоценных камней.
28 апреля погода была тихая, шел весь день дождь, а в 10 часов ночи прибыли в г.Владивосток, который стоит на Японском море в горах, он очень укреплен орудиями и хорош постройками, но мало русского народа, более китайцев.
В 1 час дня 29 апреля был молебен о благополучном прибытии. Певчие были наши и к молебну на пароходе прибыл его пр. (Превосходительство) наказной атаман Уссурийского казачьего войска, генерал-майор Унтербергер.
Во время пути умерло всего 76 младенцев от кори и дифтерита. Сняли нас с парохода 30 апреля, всех опаривали и обрызгивали карболкой и сулемой, после того поместили в казармах, где и простояли мы три недели, доколь не прибыли наши доверенные и не выбрали для поселения места.
В г.Владивостоке очень много всякой рыбы: коты, селедки и других пород, рыба дешева. В г.Владивостоке выдали нам по 600 рублей, на устройство хозяйства, по 17 пудов хлеба и по 2 ½ пуда круп на каждую душу, проездные до поселка Барановского Полтавской станицы, считая от Владивостоке за 208 верст по 1 ½ копейке с пуда. Когда мы прибыли в село Никольское , то там наняли подводы до наших мест. Местность наша очень хорошая: степная, а кругом верстах в 20 и до 35 огромные горы и много лесу: березняк, сокор, тополь, осинник, лес очень хорош для постройки.
Прибыли мы на место жительства 1 мая, некоторые из нас принялись за посев овса, но пшеницу сеять было уже поздно, а через неделю думаем посеять гречиху.
Степь хорошая, речки маленькие, но рыбные: много сазана, так что колют его острогами, сазаны от 7 до 10 фунтов каждый. В лесу растет виноград, голубица, груша, яблоки, калина, черемуха. Жители нараспашку имеют на лошадях, а рогатый скот держат они только для продажи на мясо, у них много коров, а лошадей у каждого косяки. Из зверя водятся в лесах медведь, тигр, барс, пантера, кабан, олень, изюбр, коза и соболь».
В порт Владивостока пароход «Москва», в ночь отстояв на рейде, прибыл 29 апреля 1895 года. На палубе корабля прибывшим была зачитана телеграмма наказного атамана Ершова, направленная во Владивосток 23 апреля, в день войскового праздника, для приветствия оренбургских казаков. В телеграмме, на имя владивостокского генерал-майора Унтербергера, говорилось: «Благоволите передать Оренбургским казакам, при высадке на берег, что войско на праздник вспоминало в войсковом кругу своих станичников, горячо желая им полного здоровья, счастливого новоселья и непостыдной службы. Ершов».
Описание: 250px-Pavel_Unterberger.jpg
Атаман П.Ф. Унтербергер
В Оренбург из Владивостока 30 апреля 1895 года генерал-майор П.Ф.Унтербергер направил ответную телеграмму: «По прибытии вчера на «Москве» оренбуржцев я прочел при общем сборе им телеграмму вашу (т.е. В.И. Ершова – прим.А.Е.И.), казаки были глубоко тронуты памятью и вниманием к ним Вашего Превосходительства и их бывших станичников. Громкое «Ура» было ответом на Ваш привет. Смотрят бодро, сегодня отправляются ходоки для выбора мест поселений, глубоко скорблю, что от дифтерита, кори и других болезней было в пути между казаками-переселенцами 69 детских смертей, принимаю энергичные меры для подавления болезней.Унтербергер». 4 мая 1895 содержание телеграммы объявили, по приказу №271, всем казакам Оренбургского войска.
Затем переселенцев поместили на карантин, в бараки неподалеку от порта, в местечке под названием Эгершельд.
Во время пути на пароходе заболевали взрослые, среди детей заболевших было значительно больше. Еще в Одессе у казачат отмечены случаи скарлатины, кори, дифтерита. На запреты Пароходного Управления оренбургские казаки не отозвались, не оставили больных на берегу…Да и как они могли оставить кого-то?
«Донцы» же, среди которых тяжело заболевших было больше, оставили в Одессе около десятка семей. Позже, со второй партией переселенцев на паро
-Мало землицы, мало! – говорили казаки между собой по станицам и хуторам, собираясь после полевых работ на отдых.
Большой площадью Оренбургский уезд к 90-м годам XIX столетия «худел» от помещичьих наделов, крестьянских полей, казачьих угодий. Удобные для пашни и покоса земли давным-давно отрезаны, в аренду отданы и новым хозяевам проданы. Сказался на благополучии казаков, живших земледелием, неурожай 1891-92 годов, истощивший запасы пшеницы.
Казаки-станичники охраняли свои земли ревностно, да семейства их росли, сыновья и дочери отделялись из «отчего» дома, с собой забирали землю в приданное или часть от общего надела «на обзаведение» по три, а то и семь десятин. Отцовский, дедовский земельный участок, полученный лет 50-60 назад, уменьшался с каждым новым поколением. Земли не хватало, урожай становился меньше и меньше, казаки не голодали, но и достатка не видели. Казаки не роптали, трудились, как могли, в мыслях представляя широкие поля до горизонта с колосящейся пшеницей, табунами лошадей возле своей станицы…
1894 год принес долгожданную весть оренбургским казакам. Весть о новой, но далекой земле для пашни и дома, земле Уссурийского края… Но не просто так земля нарезалась, а за службу. На Дальнем Востоке строилась Сибирская железная дорога, вот казакам и предложили охранять её, а земельку для хозяйства обещали.
В июне 1894 года Государственный Совет принял решение переселить казаков на Дальний Восток из Донского и Оренбургского казачьих войск. Инициатором переселения казаков стал Войсковой Наказной Атаман Приамурских казачьих Войск, Приамурский генерал-губернатор в 1893-1898 гг., генерал-лейтенант Сергей Михайлович Духовской. Именно он исходатайствовал Высочайшее повеление усилить Приамурское Войско переселенцами из Забайкальского, Донского, Оренбургского, Кубанского, Терского и Уральского казачьих Войск. Для привлечения казаков на Дальний Восток атаман С.М. Духовской распорядился передать в пользование Амурскому 5785 тыс. десятин и 9142 тыс. десятин земли Уссурийскому казачьим Войскам. Земли “отвода Духовского” стали местом появления новых поселений.
Комитет Сибирской железной дороги выделил казакам 86 тысяч рублей на переселение. Одной казачьей семье «причиталось» 1119 рублей, включая ссуду в 600 рублей. Расходы для казны вышли значительные, в действительности на семью оренбургского казака потребовалось 1383 рубля, «донцам» и того больше, 1461 рубль. В 1895 году в уссурийский край «ушла» первая группа оренбургских казаков-переселенцев. Казаками были основаны поселения по реке Уссури, Бикин и около озера Ханка. В 1895 году из оренбургских станиц в двух партиях на Дальний Восток прибыли 86 семей.
Государственная программа переселения казаков на Дальний Восток началась в 1895 году и длилась более десять лет. До 1900 года новое место жительства обрели 5419 человек из Оренбургского, Донского и Забайкальского казачьих войск.
Долго думали казаки, каждую новость о неблизкомм крае не торопясь, с недоверием и опаской, обсуждали между собой. Но и поторапливаться нужно было, в станицах было много «малоземельных», которые «махнули бы» куда подальше, да землю получить. И зажить свободно, вольготно на новом месте, там и льготы обещали, деньжата на обзаведение… Еще в июле 1894 года два прошения казаков Кардаиловской и Ключевской станиц Оренбургского казачьего Войска о переселении их «на казенный счет» в Приамурский край были отклонены. Средства, выделенные на переезд, закончились.
К январю 1895 года определились 50 казачьих семей, готовых к переезду и благонадежных. Желающих переселиться в действительности было куда больше, но средств к переселению хватало не у всех.
В первую партию переселенцев определились казаки Татищевской, Нижнеозерной, Кардаиловской, Разсыпной, Павловской и Донецкой станицы 1 отдела Оренбургского казачьего Войска.
С первых дней февраля потянулись в Оренбург казаки-переселенцы, ожидая на временных квартирах даты отъезда. На вторник 28 февраля 1895 года назначен был особый воинский поезд до Одессы, а потом морем, на пароходе добровольного флота «Москва» дальше, до Владивостока.
Две недели пути по маршруту Самара-Царицын-Воронеж-Харьков-Одесса казаков сопровождал командированный войсковой офицер есаул Чистовский с врачом, фельдшером и инструктором, чтоб казаки с семействами под присмотром были, или заболевшим помощь оказать нужную…
К 15 марта переселенцы прибудут в Одессу, где окажатся не одни, а с «донцами», донскими казаками, ожидающими посадки на пароход. Долго придется «оренбургским» плыть по морям, если погода хорошая будет, лишь к 29 марта владивостокский порт примет казаков.
357 человек навсегда решили покинуть ставшие родными оренбургские станицы, степи и ковыль, в надежде обрести новую родину, дом и жизнь. Переселяться надумали 200 мужчин и 157 женщин самого разного возраста. Был 90-летний казак Киселев и были грудные младенцы, участь многих из них была предрешена отъездом…
Описание: 250px-Ershovvi.jpgЗа два дня до отбытия, 26 февраля 1895 года, в Оренбургской станице (Форштадт) на площади перед Георгиевской войсковой церковью состоялось прощание с казаками-переселенцами. Это был вторник, с утра небо прояснилось, дул резкий ветер. На земле и крышах домов лежал сырой снег, оставшийся с вечера. Провожающие казаки и переселенцы заполнили все свободное пространство перед церковью в ожидании прибытия Преосвященного Макария, а также наказного атамана генерал-майора Владимира Ивановича Ершова. Постепенно к казакам присоединялись и обыватели, пожелавшие присутствовать на значительном для города событии. На площади становилось шумно, волнение охватило всех, ожидание тревожило…
В 10 часов преосвященный Макарий вошел в Георгиевскую церковь, несколько позже приехал наказной атаман В.И. Ершов.
На проводы прибыли, по приглашению наказного атамана, местные фотографы, в разных местах площади они устанавливали громоздкие штативы и фотокамеры, чтобы запечатлеть событие. Были сделаны снимки групп переселенцев, общие фото присутствующих на площади. Наверное, переселяющиеся и не увидели эти фотографии…
Но кто знает, может быть и сейчас эти фото лежат в семейных альбомах?
В Георгиевской церкви, перед молебном, преосвященный Макарий, с теплотой в голосе, обратился к переселенцам, ободряя их перед дальней дорогой и неизвестностью… Макарий говорил о переселениях, как о событии существовавшем издавна, которое было, есть и будет.. Священник напомнил всем присутствующим заповедь: -«плодитеся, размножайтеся и наполняйте землю!». Упомянул он и Вавилонское столпотворение, как пример исполнения завета, когда смешение языков заставило людей распространиться по земле широко и далеко. Преосвященный Макарий пожелал всем казакам благополучия не только в пути, а и на новых местах, вдохнув в переселенцев мысль, что казаки есть воины, по призванию защищающие Родину, на Дальнем Востоке они станут оплотом православия.
Окончив свое слово, Макарий начал молебен. Торжественная обстановка и высокие помыслы обращения к присутствующим подействовали на всех. В тишине был слышен только голос священника, люди молились в надежде и без отчаяния.
Молились со слезами на глазах казачки с младенцами на руках, молились степенные казаки… В ожидании разлуки каждый словно ловил последние мгновения пребывания на родной земле, затихал и воодушевлялся новой жизнью, но уже где-то там, далеко…
На груди, в холщовом мешочке, казаки увозили горсть земли своей станицы, чтобы высыпать на новом месте и поставить дом, где вырастут их дети и внуки.
По традиции, в конце молебна, провозглашены были «многия лета» Государю, Царствующему Дому и христолюбивому победоносному Оренбургскому и Уссурийскому казачьему Войскам.
Молебен закончился. Из Георгиевской церкви вынесли икону св.великомученика Георгия для напутствия переселенцев. К иконе сначала приложились все присутствующие начальники и чиновники, затем и казаки-переселенцы. Каждого переселенца преосвященный Макарий благославлял, окропляя святой водой и вручил книжку своих религиозных стихотворений на память.
Затем состоялся парад, войсковой оркестр играл марши, колоннами прошли 1-ая отдельная сотня, артиллеристы, казачья команда и выстроились развернутым фронтом поблизости от Георгиевской церкви, приветствуя наказного атамана громким: - «Здравия желаю, Ваше Превосходительство!». Атаман В.И.Ершов принял парад, поздоровался со всеми казаками и переселенцами, пожелал им доброго пути и сообщил им, что в скором времени они будут уже далеко, поэтому в пути им нужен будет новый станичный атаман. Здесь же он и назначил урядника Митрофана Моршинского из Переволоцкого поселка Донецкой станицы, вызвав того из строя. Митрофан Моршинский получил из рук наказного атамана Ершова «насеку» с надписью «Атаман Оренбургской станицы Уссурийского казачьего войска» и слова напутствия. Среди переселенцев был казак Петр Киселев из Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. За самовольную порубку леса Петр Киселев был лишен звания урядника. Наказной атаман вызвал Киселева из строя и тут же на месте вернул ему звание. Киселев, услышав такую радостную и неожиданную весть, опешил, заморгал, затем, глубоко вдохнув, громко поблагодарил: «Покорнейше благодарю, Ваше Превосходительство!». Казаки одобрительно зашумели, заговорили и стали благодарить атамана Ершова за доброту и заботу.
Казаки 1-го отдела в знак благодарности преподнесли преосвященному Макарию икону св.Великомученника Георгия, с которой священник подошел к переселенцам, благославляя их и говоря в напутствие добрые слова. Военный оркестр заиграл «Коль славен». Благославив, преосвященный Макарий передал икону св.Великомученика Георгия атаману казаков-переселенцев, который, встав на колени, поцеловал её и принял.
Преосвященный Макарий направился к своей карете, сел в неё и стал отъезжать от площади. Многие казаки-переселенцы, женщины бежали за каретой Макария, прося благословить и напутствовать. Преосвященный открыл дверцу кареты, на ходу перекрестил всех просящих и благословил. Люди бежали за каретой, которая отдалялась и отдалялась от площади, как вскоре будет отдаляться родная оренбургская степь от взоров казаков. Поднимая за собой пыль, карета с Преосвященным скрылась.
Тут наказной атаман В.И. Ершов обратился к переселенцам с речью. Атаман говорил о заботах Царя-Батюшки о казаках, о переселении, о льготах на устройство хозяйства и о главной задаче – охране участка Великой Сибирской железной дороги.
«Вам на первых порах придется много трудиться, – говорил атаман Ершов, - и от вас не скрывали этих трудностей, вы о них слышали и читали…Не прельщайтесь же ссудой, выдаваемой на каждое семейство в размере 600 руб., она может помочь вам только при труде». Не удержался наказной атаман и от совета обзавестись по приезду во Владивосток строевыми лошадьми, напомнив, что «казак без коня не казак», беречь себя и товарищей. Атаман Ершов говорил воодушевленно, энергично, не забыв дать и бытовой совет - оберегаться краж и сдать деньги на хранение командиру парохода «Москва».
«В пути вам все будет ново, все будет вас интересовать, вы увидите моря , океаны, новых людей, животных, растения, чего не видали даже на картинах; по прибытии же во Владивосток вас встретит будущий ваш наказной атаман, который с интересом ожидает вашего прибытия. Оправдайте же наши надежды и ожидания нового войскового вашего начальства! – продолжал атаман Ершов. – С не меньшим интересом и мы, здесь остающиеся, будем интересоваться, когда вы впервые вступите 29 апреля на новую для вас землю. Верьте, что наше «Ура!», которое вы тогда выкрикнете, так же откликнется и здесь!».
Сказав это, атаман Ершов поднял чарку водки и произнес тост за здравие Государя Императора. Дружное и громкое «Ура!» разнеслось над площадью. Заиграл гимн «Боже, Царя храни!». Были и другие тосты: за здравие Военного министра, заботящегося о казаках, за процветание Оренбургского и Уссурийского казачьего Войска, за здравие переселенцев. Произнес тост и начальник штаба генерал-майор Бирк за здравие наказного атамана Ершова и атамана 1-го отдела генерал-майора Мелянина. Чарку начальник штаба Бирк выпил под долгое «Ура!» казаков и переселенцев. Затем жены наказного атамана и председателя окружного суда, вместе с начальником штаба Бирком и г.-м. Меляниным стали раздавать переселенцам духовную литературу, а детям-казачатам продуты – чай, булки, сахар, конфеты. В толпе взрослых казачата выглядели заметно, на них была новая одежда – форменные «теплушки» и фуражки, выданные за казенный, войсковой счет.
Подарки и книги были розданы, слово взял атаман Оренбургской станицы (Форштадт) подъесаул Карманов. Взяв в руки хлеб-соль на серебряном блюде, он сказал переселенцам короткую речь и закончил её просьбой принять по старинному обычаю подношение от казаков. Столы были накрыты, казаки, поблагодарив, принялись за угощение. Пироги были хороши, водки было вдосталь. Проводы переселенцев подошли к концу.
Серебряное блюдо, переданное переселенцам, имело надпись «Оренбургская станица Оренбургского казачьего Войска, настоящим хлебом-солью, с братской любовью и заветом также верой и правдой служить на Дальнем Востоке, напутствует Оренбургскую станицу Уссурийского казачьего Войска», в середине блюда имелась другая надпись «Где бы не жить – одному Царю служить. 28 февраля 1895 года». Здесь же, на площади, икона св.Великомученика Георгия, серебряное блюдо и «насека» были помещены в особый дорожный футляр, и закрыты на замок, ключ от которого держал при себе атаман М. Моршинский. По окончании проводов, по просьбе казаков-переселенцев, есаул Сухов прочел «приговор» с обещанием выстроить на новом месте часовню, а потом и церковь во имя св.Георгия Победоносца. Подумали казаки-переселенцы заранее и о строительстве станичной школы, на что и собрали, для начала, с каждой семьи по 10 рублей.
Под приговором, т.е. обещанием, неграмотные казаки-переселенцы Д.Епанешников, Я.Жохов, Л.Богомолов, П.Малюшкин, А.Позевалкин, К.Давыдов, А.Володькин, М.Гвоздков, Т.Садчиков, Е.Кожевников, Д.Зацепилин, Л.Пичугин, А.Иванов, Ф.Маткин, С.Кондалов, К.Краснов, К.Смирнов, Я.Мордвинцев, М.Твердышев, И.Пашков, Н.Русинов, С.Яковлев, Л.Чуприков, Х.Дмитриев, Н.Головачев, А.Комутков, П. Кожевников за себя попросили поставить подпись, что и выполнили грамотные А.Зобнин (оружейный мастер), П.Григорьев, С.Ляпин, В.Григорьев, С.Дунаев, И.Иванов, П.Бородин, А.Кошутков, А.Савельев, Р.Смирнов, Ф.Семенов, Т.Григорьев, С.Любимов, М.Федоров, С.Савельев, Нил Моисеев, П.Жохов, А.Позевалкин, В.Позевалкин, В.Матвеев, Яковлев, Е.Носов, А.Соколов, Носов, Т.Кандалов, С.Арьков, П.Киселев, П.Семенов, И.Головачев, И.Семенов, П.Дмитриев, М.Кожевников, Л.Федоров, И.Головачев, И.Дмитриев, П.Кожевников, И.Прытков, П.Малюшкин, Н.Дунаев, А.Матвеев, Тит Иванов, Н.Малюшкин, Ф.Малюшкин, И.Маткин, М.Антонов, П.Мордвинцев, Н.Дунаев, И.Дунаев, Д.Носов, М.Носов, И.Пашков, М.Пашков, П.Соколов, М.Савельев, Д.Соколов, И.Краснов, А.Епанешников, С.Тверднов, М.Позевалкин, Т.Твердышев, Ф.Пашков, А.Моршинский, Г.Головачев, Е.Жохов, Д.Григорьев, А.Смирнов, И.Садчиков, Евг.Пичугин, Дормидон Камутков, А.Антипов, А.Любимов, И.Кожевников, Павел Киселев, В.Киселев, малолетки Терентий Григорьев и Федор Давыдов, Митрофан Моршинский. А еще 12 женщин-казачек, из грамотных, оставили свои росписи. Приказом №210 13 апреля 1895 года эти казаки первой партии были перечислены в Уссурийский край.
Через два дня на железнодорожной станции началась погрузка поклажи переселенцев. Грузили вещи, дрова, самовары и котелки, учебники для станичной школы, упряжь для лошадей…
Везли с собой станичники и книги, собранные в библиотеку станичной школы, всего 221 том. Среди книг были брошюры генерала Богдановича, Ломана, сочинения Пушкина, Гоголя, Л.Толстого, несколько экземпляров «Историко-статистического очерка Оренбургского казачьего Войска» Ф.Старикова, Евангелия. Почти 2000 пудов багажа взяли с собой казаки.
С утра 28 февраля оренбургский вокзал был украшен гирляндами хвои, флагами, играл духовой оркестр. Казаки-переселенцы пришли на вокзал «командой», т.е. почти строем, за ними двигался обоз и торжественно одетые «форштадские». Казаки с семьями вошли в вагоны 3-го класса, началось прощание с земляками. На вокзальной платформе собралось множество казаков и горожан. Отъезжающие казаки, по старинному обычаю, кланялись землякам «земно», т.е. до земли, и просили: «Не поминайте лихом!». Женщины-казачки, держа на руках младенцев плакали. Казачата же выглядели веселыми, ребятне было интересно происходящее вокруг.
Переселенцы Кардаиловской станицы, малороссы, затянули казачью песню. Не унывали жнещины-казачки помоложе. Одна такая, из Донецкой станицы, стала громко говорить «Мы, бабы, этих китайцев на ухваты примем, коли дело дойдет до драки!» и показывать, как она китайца будет ухватом охаживать. Ребятишки вокруг хохотали, засучивали рукава и показывали, по примеру, как будут воевать с китайцами.
Между тем вагоны постепенно заполнялись отъезжающими. Среди переселенцев был Василий Сергеевич Киселев, казак Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. В свои 90 лет он немало повидал и испытал трудностей на линейной казачьей службе. Но решил не оставаться на старом месте и с правнуками отправился в дальний путь.
Василий Киселев зашел в вагон и присел на скамью у окна, наблюдая за происходящим. Стекло вагона словно отделяло его от настоящего, а вспоминал он трудные времена службы, комендантские наказания за провинности, похищения киргизами жителей станиц и увоз в Хиву, Бухару, что еще лет 40 назад были повседневным событием жизни в далекой крепости. Вспоминал он длинные ночи караулов на пикетах и разъездах и, возможно, уезжал, чтобы забыть в новых заботах старые обиды…
В том же вагоне уезжал из Чесноковского поселка и Федор Иванович Семенов 69-ти лет, старожил и одностаничник Василия Киселева. Федор Семенов вышел в отставку в звании урядника, кавалер Георгиевского ордена 4 степени (№96389) за участие в 1853 году во взятии крепости Ак-Мечеть (форт Перовский). В этой партии переселенцев Георгиевскими кавалерами 4 степени были казак Нижнеозерной станицы Михаил Гаврилович Яковлев (орден №73735) за Хивинский поход в 1873 году, урядник Донецкой станицы Василий Иванович Матвеев (орден №61227) за Турецкую кампанию 1877-78 г.г.
Оркестр на платформе играл до самого отхода поезда. За 30 минут до отправления на вокзал прибыл наказной атаман В.И. Ершов и пожелал казакам-переселенцам здоровья и хорошего пути. На память переселенцам наказной атаман В.Ершов передал фотографии складня и ларца, подаренные депутатами Оренбургского казачьего войска Государю Императору 17 января 1895 года, своё фото, а также атамана 3-го отдела подполковника Холмского, атамана Миасской станицы Михаила Севастьянова, начальника штаба г.-майора Бирка, командира конно-артиллерийской бригады г.-майора Усова, атамана 1-го отдела г.-майора Мелянина, бывшего атамана 2-го отдела полковника Лобова и 3-го отдела г.-майора Избышева. Казаки в знак благодарности подхватили В.И.Ершова на руки и по традиции с криками «Ура!» долго качали.
Команда «сбор» была подана за 15 минут до отправления поезда с казаками. Переселенцы заняли свои места в вагонах. Последние слова прощания, взмахи сотен рук затихли с третьим ударом вокзального колокола. Был дан сигнал к отправлению… Машинист дал свисток, клубы пара заполнили платформу. Поезд плавно тронулся под звуки оркестра, исполняющего гимн «Боже, Царя Храни!» и всеобщее «Ура!».
На площадки вагонов вышли навсегда уезжающие оренбургские казаки, в последний раз они дышали родным воздухом и видели лица близких им людей. Поезд двигался все быстрее, а казаки продолжали махать шапками и кланялись: – «Прощайте, братцы! Прощай оренбургское, родное войско!». Урядник Петр Киселев, сняв шапку, запел «Прощай, страна моя родная!». Обнажили головы и провожающие, прощались и запоминали последние мгновения…
Впереди поселенцев ждала Одесса. Находящийся там полковник Генерального штаба Романенко был предупрежден о прибытии оренбургских казаков, получивших прозвище «уссурийцы». Для временного нахождения переселенцев приготовили казармы саперной бригады, довольно просторные и светлые. Во дворе казармы устроили несколько полевых кухонь. Прибыв в Одессу, оренбургские «уссурийцы» встали на карантин, среди казаков появились легко заболевшие, в основном расстройством «желудка».
Донские казаки-переселенцы прибыли в Одессу 9 марта. 422 человека присоединились к оренбургской группе, чтобы вместе продолжать путь до Владивостока.
15 марта 1895 года в 6 часов утра начался прощальный «обед» в помещении казармы, после чего все тронулись в порт, готовиться к посадке на пароход.
На пирсе полковник Романенко, по разрешению Военного Министра, лично выдавал небольшое денежное пособие каждой казачьей семье по 5, 3 и 2 рубля с брошюрой о Уссурийском крае, а детям передавал игрушки. Главам семейств раздавали Евангелие.
Проводы переселенцев начались с литургии на палубе парохода «Москва». Донским казакам торжественно преподнесли икону Спасителя и четыре хоругви на древках с золотыми крестами от 8-го Донского полка, квартировавшего здесь же, в Одессе. Грустно и сиротливо стало на душе оренбуржцам, словно о них забыли в этой суете и шуме. Но нет, не забыли о них, помнили и позаботитлись. Полковник Романенко зачитал телеграмму Государя Императора с напутственными словами в ответ на выражение верности оренбургских казаков: «Сердечно благодарю. Дай им Бог успеха и благополучия при водворении в Уссурийском крае».
Могучее «Ура!» пронеслось над палубой и затихло далеко в море… Есаул Чистовский принимал последние слова благодарности от оренбургских урядников с просьбой передать их войсковому начальству.
Одесская гавань простилась с казаками 15 марта 1895 года в 6 часов вечера.
На следующий день,16 марта, градоначальник Одессы г-н Зеленый телеграфировал во Владивосток: «Вчера пароходе «Москва» отправлено 55 донских и 50 оренбургских казачьих семей всего в составе 763 душ»
Пароход отплыл на некоторое расстояние от берега на ночной рейд, а утром 16 марта в 7 часов направился к берегам Турции. В пути казаки практически не страдали от качки, но у детей появились «простудные» заболевания, после осмотра корабельный врач определил - «корь».
В полдень 17 марта пароход встал на рейд перед портом Константинополя. Через некоторое время на борт парохода поднялись трое турок-чиновников для проверки документов. Увидев казаков, турецкие служащие предложили переселенцам снять военную форму и носить гражданское платье. Со стороны форта слышались орудийные залпы.Пароход «Москва» прибыл в день праздника Гайды-Фитр, окончания поста (уразы).
Не забыл своих «уссурийцев» Оренбург. Почтой переселенцам высылались газеты и письма, догнавшие казаков 17 марта по прибытии парохода в Константинополь.
Еще в Оренбурге урядник Петр Киселев, воодушевленный возвращением звания, завел путевой дневник, для записей наблюдений и дорожных впечатлений. В заметках с дороги он сообщал в Оренбург новости о переселении, о казаках.
На пароходе Киселев зачитывал газеты и письма, вокруг собирались и донские казаки. Они интересовались проводами оренбуржцев и начинали скучать по родине. Когда Киселев прочел газетную заметку, как провожали в Оренбурге казаков, над палубой пронеслось «Ура!». Казаки заволновались, зашумели. На шум пришел командир корабля, узнав причину, попросил газету себе, почитать.
В Босфорском проливе пароход останавливался для таможенного осмотра.
Прошло немного времени и пароход вошел в порт.
Переодевшись, некоторые казаки, в том числе и Петр Киселев, прогулялись по улицам Константинополя. 2 часа, пока пароход стоял у пирса, оренбургские казаки осматривали город. Киселев записал в своем дневнике: «Улицы в Константинополе узкие, еле арба пройдет, но дома есть очень хорошие 3-4 этажные, больших же, как у нас в Росси, нет, а больше как будки без дворов». Побывал Киселев у дворца турецкого султана, осмотрел церковь (мечеть) св.Софии. В садах у дворцах цвели цветы. В дневник Киселев вписал и другое наблюдение: «Видно, солнышко ближе здесь, чем в России. Турки народ все-таки молодцеватый».
В 5 часов утра 18 марта пароход «Москва» подошел к Дарданеллам. «Крепость Дарданеллы, - написал Петр Киселев в письме в Оренбург, - устроена крепко накрепко и стоит на барбетах 8 крепостных орудий. По сторонам пролива громадные горы, а на верху их лес и кустарник. В ущельях виднеются пахотные поля, и хлеб уже покрывает землю. Из лесов несется аромат цветов. При входе в Архипелацкое море встретили мы много островов, и все эти острова гористые и каменистые. На некоторых из них живут турки. Едем теперь около берега Азиатской Турции. Горы виднеются и очень громадные, а с правой стороны … только волны».
Через 5 месяцев, 9 августа 1895 года, в Оренбурге стали известны подробности перехода парохода «Москва» с переселенцами от берегов Турции до порта Владивосток.
Дневник казака Петра.Киселева (фрагменты):
«…ночь на 18 марта прошла благополучно, хотя и дул приличный ветер, но качка была чуть заметна, встречалось очень много островов, все гористые и каменистые. В 4 часа доехали до острова , который очень велик (50 верст квадрата), на оном виднелись около берега на горе белый столб и что-то такое, что простым глазом рассмотреть невозможно. Матросы нащи говорили, что это жилище арабское.
Перешли мы в Средиземное море и плыли по нем 19, 20, 21 марта в 12 часов дня прибыли в Порт-Саид. Город Порт-Саид стоит около берега Средиземного моря, на очень хорошем месте, дома деревянные, крытые черепицами, двух-трех этажные, на берегу базар, весь город занимается торговлей. Живут в нем турки, египтяне, арабы и англичане, есть одна мечеть и церковь.
В 10 часов 22 марта отплыли мы из Порт-Саида по прорытому каналу, под названием «Суец», ширина его около 60 сажень.
Земля, как видно, очень ровная и песчаная, нет на ней никакого растения, кроме каракумской. По заливам видели мы огромные стаи аистов и лебедей. В этой местности жар доходит до 50°.
23 марта в 6 часов прибыли в город «Суец», всего прокопом шли 86 миль, а в миле 1 ¾ версты. Местность все ровная, с обеих сторон, в расстоянии 70 верст огромные горы и на равнинах растет лес разных пород, пальмы и много других, названия которых нам неизвестно. В степи растут одни кусты, дорог нет, а есть только тропинки для караванов.
Город Суец расположен около прокопа, имеет много домов, мечетей, кроме того есть железная дорога, но локомотивы далеко короче наших, а также и вагоны.
На пароходе «Москва» прибыли торговые египтяне с товарами и фруктами, которые гораздо дешевле российских.
24 марта вышли в Чермное море (Красное тоже). На море ничего не было видно – выныривала только летучая рыба, крылья у ней как у бабочки, а полет сажень на 50 и до 100.
25 марта встретились нам на оном же море три желтых полосы и эти полосы означают путешествие Моисея с еврейским народом.
Начали помирать младенцы корью и уже спущено в море четверо.
На другой день поднялась сильная буря и был проливной дождь, так что заливало волнами палубу. Нас выдворили с палубы в каюты, где мы едва дышали от жары.
27 марта, при хорошей погоде, встретили в 12 часов влево небольшой холмистый остров, совсем необитаемый, а в 3 часа пополудни огромные горы. По словам старшего матроса горы эти «вулканские», так что бывают иногда большие, иногда их совсем не видно от охлаждения.
В 7 часов 28 марта прибыли в порт, где встретили индийцев. Жилища их как бы белые палатки, в огромных горах. В 12 часов дня поворотили на юго-восток и прибыли в г.Адан индийский. Домики в нем тоже как палатки или хатки. На пароход приходили арабы, черные да голые, волосы у них на голове длинные, светлорусые.
Порт устроен на высокой горе. Против Адана находится абиссинская земля.
В 10 часов вечера пароход вышел из Аданского пролива и вошел пролив в Баб-Эль-Мандеб. Проливом этим ехали до 29 марта. На другой день была хорошая, тихая погода, но зато была порядчная качка, так называемая «мертвая зыбь». Стали виднеться снеговые горы и, как говорят, горы эти против Маргелана. Мы выехали в Индийский океан.
Жар не прекращался.
В 9 часов вечера на правой стороне показался остров «Сокотор», на котором индийцы живут только грабежом. Остов этот оченб велик и горист.
Вечером собрались мы к «стоянию», слушать двенадцать Евангелий.
1-го апреля погода была хорошая, дул небольшой ветерок и кроме того, с полудня каждый вечер восходила огромная звезда, приблизительно с четверть солнца величиной.
В 12 часов ночи началась заутреня, встретили мы праздник Пасхи. Был парад, выдали после часов всем по чарке водки, а маленьким по три яичка.
4-го апреля встретили остров, заросший непроходимым лесом, где живут дикари и много зверя.
6-го апреля пришли в город «Колумбу», строения 2-3-х этажные, каменные. В городе великолепные магазины, по улицам ездят на людях, вместо извозчиков.весь город в саду, деревья большей частью пальмовые. Посреди сада высокая гора, где в прежние времена жили наши прародители Адам и Ева. На пароход прибыли индийцы с разными фруктами и интересными товарами.
На другой день, в 5 часов утра, видели кит-рыбу, в 20 сажень приблизительно, каковая выходила три раза наружу и выпускала из себя фонтаном воду.
В этот день с нами случилось несчастие: поломалась машина и простояли мы около суток. Около11 часов на пароходе выкинули два красных фонаря, к нам подошли на помощь два парохода, полагая, что мы потерпели крушение. Весь день было пасмурно и тихо, воздух был редкий, так что едва можно дышать, а волны были все-таки порядочные.
Вплоть до 11 апреля погода была хорошая, в этот день взошли мы в Малакский пролив. С правой стороны виднелись горы на острове Суматра.
В 5 часов дня заметили мы город Гелландию, говорят, что там много лесу, фруктов и хлеба, плоды снимаются два раза в год.
Город этот виднелся приблизительно в пятидесяти верстах.
12-го апреля погода была тихая и прохладная, виднелись изредка рыболовы, но берега видно не было.
13-го апреля стали приближаться к берегам пролива, по берегам местность гористая, и все холмы покрыты лесом и травой по покатостям равнин. В 10 часов утра прибыли к Китайскому городу «Сингапур». Город этот расположен на берегу моря, домики хотя устроены и очень аккуратно, но тонкие и холодные, потому что здесь зимы не бывает. Народ вроде калмык, ходит нагим, извозчики возят людей, как и в г.Колумб, т.е. на себе. Китайцы едят здесь всякую гадину: морских раков, червячков, змей, лягушек, морских сверчков, кошек и собак. Город весь в лесу. Пробыли мы в нем два дня и насмотрелись на их народ досыта, люди неряшливы, как свиньи всеядные, и запах от них весьма отвратительный. Однако, народ очень уважительный, когда на пароход нагружали уголь, они в это время нанесли нам разных съестных плодов, ананасов, ананас вроде кочня капусты, очень вкусный и стоит только три копейки, а у нас в России в гор.Одессе он стоит 40 копеек, китайцы же раздавали и много денег, нашим, тем, у кого есть на руках ребятишки.
15-го апреля, в 7 ½ часов утра, выехали из города Сингапура и поворотили на северо-восток.
19-го апреля встретились с пароходом иностранного ведомства, которй сделал нам салют и дал три выстрела из орудий.
Младенцы умирать не переставали, от 3 до 5 младенцев спускали в океан.
В 12 часов ночи, 21 апреля, прибыли в город «Гонконг». Гонконг – китайский город, а заведует им Англия, расположен он в горах, горы громадные, а на вершинах их барбеты. Нас встретили китайцы за 20 верст и привели к гавани, для того, чтоб не попасть на их мину, так как в это время Япония хотела отобрать от Китая Корею.
21 апреля пароход нагружался углем и водой. Нам нужно было бы идти в Нангалак – японский город, но по случаю войны Китая с Японией, по распоряжению начальства, маршрут переменили и мы вошли в г.Гонконг, а от него прямо во Владивосток и наш ход усилили. Из Гонконга 22 апреля прошли мы в Китайское море. Начался сильный встречный ветер и поднялась носовая качка, так что волнами окачивало и не было возможности стоять на палубе, мы все пошли в трюм.
23-го апреля ветер не стихал. В день своего войскового праздника мы отслужили молебен св.Георгию, капитан парохода, по объявлению нашему, сделал нам праздник – подал по чарке водки и мы все вспоминали о праздновании наших стововарищей и земляков на родине, а сердце так и кипело о родном крае.
26-го апреля въехали в Японское море, к вечеру с обеих сторон встречались острова, а в 6 часов уже показался берег корейцев. Погода была хорошая, ветер стих, а 27 погода была студеная, как в Одессе. В 4 часа вечера с левой стороны встретился остров, обросший лесом, на каковом обитают корейцы. Остров богат продуктами, хлебом и добыванием драгоценных камней.
28 апреля погода была тихая, шел весь день дождь, а в 10 часов ночи прибыли в г.Владивосток, который стоит на Японском море в горах, он очень укреплен орудиями и хорош постройками, но мало русского народа, более китайцев.
В 1 час дня 29 апреля был молебен о благополучном прибытии. Певчие были наши и к молебну на пароходе прибыл его пр. (Превосходительство) наказной атаман Уссурийского казачьего войска, генерал-майор Унтербергер.
Во время пути умерло всего 76 младенцев от кори и дифтерита. Сняли нас с парохода 30 апреля, всех опаривали и обрызгивали карболкой и сулемой, после того поместили в казармах, где и простояли мы три недели, доколь не прибыли наши доверенные и не выбрали для поселения места.
В г.Владивостоке очень много всякой рыбы: коты, селедки и других пород, рыба дешева. В г.Владивостоке выдали нам по 600 рублей, на устройство хозяйства, по 17 пудов хлеба и по 2 ½ пуда круп на каждую душу, проездные до поселка Барановского Полтавской станицы, считая от Владивостоке за 208 верст по 1 ½ копейке с пуда. Когда мы прибыли в село Никольское , то там наняли подводы до наших мест. Местность наша очень хорошая: степная, а кругом верстах в 20 и до 35 огромные горы и много лесу: березняк, сокор, тополь, осинник, лес очень хорош для постройки.
Прибыли мы на место жительства 1 мая, некоторые из нас принялись за посев овса, но пшеницу сеять было уже поздно, а через неделю думаем посеять гречиху.
Степь хорошая, речки маленькие, но рыбные: много сазана, так что колют его острогами, сазаны от 7 до 10 фунтов каждый. В лесу растет виноград, голубица, груша, яблоки, калина, черемуха. Жители нараспашку имеют на лошадях, а рогатый скот держат они только для продажи на мясо, у них много коров, а лошадей у каждого косяки. Из зверя водятся в лесах медведь, тигр, барс, пантера, кабан, олень, изюбр, коза и соболь».
В порт Владивостока пароход «Москва», в ночь отстояв на рейде, прибыл 29 апреля 1895 года. На палубе корабля прибывшим была зачитана телеграмма наказного атамана Ершова, направленная во Владивосток 23 апреля, в день войскового праздника, для приветствия оренбургских казаков. В телеграмме, на имя владивостокского генерал-майора Унтербергера, говорилось: «Благоволите передать Оренбургским казакам, при высадке на берег, что войско на праздник вспоминало в войсковом кругу своих станичников, горячо желая им полного здоровья, счастливого новоселья и непостыдной службы. Ершов».
Описание: 250px-Pavel_Unterberger.jpg
Атаман П.Ф. Унтербергер
В Оренбург из Владивостока 30 апреля 1895 года генерал-майор П.Ф.Унтербергер направил ответную телеграмму: «По прибытии вчера на «Москве» оренбуржцев я прочел при общем сборе им телеграмму вашу (т.е. В.И. Ершова – прим.А.Е.И.), казаки были глубоко тронуты памятью и вниманием к ним Вашего Превосходительства и их бывших станичников. Громкое «Ура» было ответом на Ваш привет. Смотрят бодро, сегодня отправляются ходоки для выбора мест поселений, глубоко скорблю, что от дифтерита, кори и других болезней было в пути между казаками-переселенцами 69 детских смертей, принимаю энергичные меры для подавления болезней.Унтербергер». 4 мая 1895 содержание телеграммы объявили, по приказу №271, всем казакам Оренбургского войска.
Затем переселенцев поместили на карантин, в бараки неподалеку от порта, в местечке под названием Эгершельд.
Во время пути на пароходе заболевали взрослые, среди детей заболевших было значительно больше. Еще в Одессе у казачат отмечены случаи скарлатины, кори, дифтерита. На запреты Пароходного Управления оренбургские казаки не отозвались, не оставили больных на берегу…Да и как они могли оставить кого-то?
«Донцы» же, среди которых тяжело заболевших было больше, оставили в Одессе около десятка семей. Позже, со второй партией переселенцев на паро
